Забыв обо всем

В коридоре она повесила картину, привезенную из Италии, — мальчика, играющего на песке. Когда Нико увидел ее, то замер и нахмурился еще сильнее. А потом, как будто увиденное оскорбило его, демонстративно повернулся к картине спиной.

— Почему ты не перезвонила? — На его виске бешено пульсировала голубая вена.

Реджина вдруг начала задыхаться. Привалившись к стене, она выдавила из себя:

— Я хотела…

— Довести меня до безумия?! Если таково было твое намерение, то ты преуспела!

А Реджина не могла отделаться от мысли, что без макияжа и с мокрыми волосами она не идет ни в какое сравнение с прекрасной Виолой.

Нико решительно прошел в кухню и учинил там форменный обыск, выдвигая ящики и проверяя их содержимое.

— Что ты делаешь? — закричала Реджина. — Что ищешь?

— Кто, черт возьми, ты такая?

Он стал внимательно разглядывать фотографии, расставленные по кухне. Она хотела остановить его, сказать, что он не имеет права трогать ее вещи, но испуганно молчала.

На большинстве фотографий были запечатлены Джина, Дэвид и Дино, было несколько фотографий Сюзанны и всей семьи. Недавно она добавила несколько фотографий с видами Италии.

Он брал фотографии одну за другой, переворачивал и внимательно прочитывал подписи. Это была ее привычка — скрупулезно указывать дату, место и имена тех, кто был запечатлен на фотографии.

— Я смотрю, моих фотографий здесь нет? Ты их выбросила?

Нет! Они были у нее в компьютере, и она каждую ночь рассматривала их снова и снова.

— Зачем ты мне звонила? Что тебе было нужно?

Он не отводил от нее взгляда, и Реджина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. О, нет!

Зажав рот рукой, она ринулась в ванную комнату, и ее вырвало. Когда она смогла поднять голову и снова дышать, то почувствовала, как его тяжелый взгляд сверлит ей затылок. Реджина выпрямилась, повернулась и посмотрела Нико в лицо.

— Ты белая как мел, — заметил он без тени сострадания.

— Просто без макияжа.

Нико открыл шкафчик, взял стакан и сходил на кухню за водой. Реджина с благодарностью глотнула холодной воды.

— Почему ты здесь? Чем ты так расстроен? — вместо признания спросила она.

— Почему я здесь?! Ты беременна!

У Реджины перехватило дыхание.

— Ты знал, еще до того, как мне стало плохо… Ты знал!

— Ты не в том положении, чтобы в чем-то обвинять меня.

Оказавшись в западне, она вмиг превратилась в юриста.

— Это частная информация. Я даже матери своей еще не сказала. Ты не имел права…

— Не имел права? — Он подошел, нет, подкрался к ней как хищник, готовый растерзать жертву.

Реджина пятилась до тех пор, пока спиной не уперлась в шкаф.

— Кто отец?

Нико схватил ее за плечи, и она почувствовала каждый его палец, впившийся в ее тело.

— Мой?! Или чертова донора спермы? Или еще чей-то? Ты звонила, чтобы шантажировать меня?

— Шантажировать? Нет! Как ты мог подумать…

Реджине показалось, что внутри у нее все умерло. Она не хотела, чтобы было так.

— Тогда кто отец?

Она знала, что в этой ситуации должна солгать. Если он решит, что она именно такова, как он думает о ней, то она обязательно должна солгать. Она ведь юрист, она сможет придумать правдоподобную историю, которая навсегда отвратит его от нее.

— Почему бы тебе хоть раз не сказать правду для разнообразия?

— Она тебе не понравится.

Его пальцы еще сильнее впились в его плечи.

— Он — мой, да?

Реджина видела, как перекатываются желваки на его скулах.

— Никто не должен был знать, — прошептала она.

— Что? Никто не должен знать? — Если бы она ударила его, он и тогда не выглядел бы таким потрясенным. — Я знаю. — И повторил: — Я знаю.

— Я не собиралась шантажировать тебя. Я просто хотела сказать тебе. И все. Клянусь.

— Зачем?

— Я… Я… — Она не сразу нашлась с ответом. — Он — твой. Я говорю правду. Это единственная причина, по которой я позвонила.

Его глаза сузились, и теперь все, что Реджина видела, это сверкающее синее пламя из-под темных ресниц.

— Что ж, тебе не придется никого шантажировать, потому что я женюсь на тебе. Слышишь, маленькая дурочка?

— Нет. Ты сам говорил, что мы никогда не сможем быть вместе.

— Это было до того, как ты забеременела от меня.

— А как же Виола? Твоя семья? Твоя мать?

— Им придется принять эту ситуацию, так же, как и мне.