Кровавый меридиан

Он был один и без оружия. Сколько вас? спросил он.

Сколько видишь, ответил Тоудвайн.

Остальные покойники? Глэнтон? Судья?

Они не ответили. Соскользнув на дно колодца, где на несколько дюймов выступала вода, они опустились на колени и стали пить.

Колодезная яма была футов двенадцать в диаметре, и, расположившись по внутреннему склону выступа, они стали наблюдать, как вдали неторопливым шагом двигаются рассыпавшиеся по равнине индейцы. Разбившись на группы по сторонам света, они стреляли в американцев из луков, а те, как артиллерийские офицеры, сообщали друг другу о летящих стрелах. Они лежали на открытом склоне и следили через яму за нападавшими с противоположного края, вцепившись обеими руками в песок, согнув ноги в коленях и напрягшись, как коты. Малец совсем не стрелял, и вскоре дикари с западного края, которые из-за солнечного света были в более выгодном положении, пошли вперёд.

Колодец окружали кучи песка, оставшиеся от прежних попыток добраться до воды, и, видимо, юма пытались пробиться к этим кучам. Оставив свою позицию, малец перебрался на западную оконечность котлована и открыл огонь по индейцам, стоявшим там, на сверкающей поверхности, во весь рост или припавшим по-волчьи на четвереньки. Бывший священник опустился на колени рядом с мальцом, поглядывая назад и держа шляпу между солнцем и мушкой пистолета, а малец, укрепив пистолет обеими руками на краю котлована, выпускал пулю за пулей. После второго выстрела один из дикарей свалился и остался лежать без движения. Следующий выстрел развернул ещё одного, и индеец сел, потом приподнялся, сделал несколько шагов и сел снова. Бывший священник у локтя что-то одобрительно прошептал. Малец большим пальцем взвёл курок, Тобин поправил шляпу, чтобы тень падала и на мушку, и на глаз целящегося, и малец снова выстрелил. Он целился в раненого, который сидел, а после выстрела растянулся на земле мёртвым. Бывший священник тихонько присвистнул.

Ух ты, отлично стреляешь, прошептал он. Но это всё равно от лукавого, и разве не погрузится от сего в уныние сердце твоё.

Юма, похоже, оторопели от такой неудачи, а когда малец взвёл револьвер и застрелил ещё одного, собрались вместе и двинулись обратно, захватив с собой мёртвых. Посыпался град стрел, на своём языке каменного века индейцы вопили проклятия или заклинания, обращаясь ко всем богам войны и удачи, какие только могли их услышать, и удалялись всё дальше, пока не превратились в маленькие точки.

Повесив на плечо флягу и патронную сумку, малец съехал на дно колодца, старой лопатой вырыл ещё одну ямку и набравшейся в неё водой промыл каналы барабана и дуло. Потом стал палочкой проталкивать через дуло ткань своей рубашки, пока материя не стала выходить чистой. Тогда он снова собрал револьвер, постукивая ключом, пока барабан не сел плотно, и положил его сушиться на тёплый песок.

Обойдя вокруг ямы, Тоудвайн подошёл к бывшему священнику, прилёг рядом, и они стали наблюдать в последних лучах солнца, как индейцы отступают через дрожащие волны зноя, встающие со сковородки пустыни.

Метко стреляет, верно?

Тобин кивнул. Он глянул вниз в яму, где малец заряжал револьвер — поворачивал наполненные порохом каморы, оценивая их на глаз и забивая пули литниками вниз.

Как у вас с боеприпасами?

Неважно. Несколько зарядов, не так много.

Бывший священник кивнул. Наступал вечер, и фигуры юма на покрасневшем западе сливались на фоне солнца в один силуэт.

Дозорные костры индейцев горели всю ночь на этом тёмном кружочке мира. Малец отомкнул ствол револьвера и, шагая по тёплому песку вокруг кромки колодца, следил через него, как в подзорную трубу, не двигается ли какой из этих костров. Наверное, во всём мире нет пустыни до того бесплодной, что ни одно существо не крикнет в ночи, однако пустыня перед ними была такова, и среди мрака и холода они слушали своё дыхание и биение трепещущих в груди алых сердец. С рассветом костры догорели, на равнине с трёх сторон света поднимались тонкие струйки дыма, и враги уже исчезли из виду. Через сухую котловину на востоке к ним двигались две фигуры — одна большая и одна поменьше. Тоудвайн и бывший священник, не отрываясь, следили за ними.

Как думаешь, что это?

Тобин покачал головой.

Сложив пальцы колечком, Тоудвайн резко свистнул лежавшему внизу мальцу. Тот сел с револьвером в руке. Потом вскарабкался по склону, волоча непослушную ногу. Все трое лежали, всматриваясь в даль.