Старикам тут не место

Он выехал со двора одной рукой держа поводья а другой похлопывая коня. Ехал и разговаривал с ним:

Хорошо размяться, правда? Не знаешь куда они отправились? Ничего. Не беспокойся. Мы их найдем.

Сорок минут спустя он увидел ее остановил коня и смотрел как она едет вдоль гребня красного холма скрестив руки на луке седла и глядя на закатное солнце, лошадь медленно шагала по сыпучей земле и за ними в недвижном воздухе тянулось красное облако пыли.

Вон она, сказал он коню, моя любовь. Моя вечная любовь.

Они вместе поехали к Уорнерову колодцу спешились и сели под тополями пустив лошадей пастись. К резервуарам слетались дикие голуби.

Год кончается. Не скоро мы их еще увидим.

Кончается, улыбнувшись сказала она.

Жалеешь?

Что уезжаем отсюда?

Да, что уезжаем?

Ничего, как-нибудь переживу.

Ради меня, да?

Она улыбнулась. Сказала:

Знаешь, в определенном возрасте перемены нелегко даются.

Тогда подозреваю нам придется несладко.

Все будет хорошо. Я постараюсь чтобы у тебя был дом куда б ты мог возвращаться к ужину.

Мне нравится бывать дома в любое время.

Помню когда папа ушел в отставку мама ему заявила: Я сказала что ничего страшного, отставка так отставка, но насчет завтрака мы не уговаривались.

Держу пари, улыбнулся Белл, сейчас она была бы рада накормить его завтраком.

Уверена. Я тоже была бы рада.

Не стоило мне так говорить.

Ты не сказал ничего такого.

Все равно надо было меня остановить.

Жене не положено.

Белл улыбнулся:

Ты бы смолчала окажись я в чем-то неправ?

Да.

А если б я хотел чтобы ты что-то возразила?

Ни в коем случае.

Он смотрел на маленьких крапчатых пустынных голубей слетавшихся к колодцу в тускло-розовом свете.

Не лукавишь?

Нет. Почти нет.

Так хорошая это идея, уехать отсюда?

Не важно хорошая или плохая, ответила она, ты бы все решил сам. И если бы мы разошлись во мнениях подозреваю я бы уступила.

А я мог бы не уступить.

Она улыбнулась и положила ладонь на его руку. Сказала:

Оставим этот разговор. Так чудесно просто посидеть здесь.

Да мэм. И впрямь чудесно.

XII

Я разбужу Лоретту тем что сам проснусь. Еще лежим в кровати и она произнесет мое имя. Словно чтобы убедиться что я рядом. Может схожу на кухню за имбирным элем для нее и мы посидим в темноте. Я хочу чтобы ее ничто не тревожило. То что мне довелось видеть в жизни не сделало из меня верующего. Такого как она. Она тревожится и за меня. Я это вижу. Думаю причина в том что я старше ее и что я тот мужчина по которому она многое поняла в нашем брате. Но я знаю чем ей обязан.

И думаю я знаю что нас ждет. Нас купили на наши же деньги. И дело не только в наркотиках. Существуют накопленные богатства о которых никто даже не подозревает. На что как нам кажется идут эти деньги? Деньги на которые можно купить целые страны. И покупали. Можно ли на них купить эту страну? Сомневаюсь. Но вы окажетесь в постели с людьми с которыми не следует ложиться. Это проблема даже не правоохранительных органов. И вряд ли когда-нибудь была. Наркотики существовали всегда. Но люди не садятся на наркотики ни с того ни с сего. Миллионы людей. А по какой причине, на это у меня нет ответа. Особенно такого который бы снял тяжесть с души. Я тут недавно сказал одной журналистке — молодой девчонке, довольно симпатичной. Она еще только пытается стать журналисткой. Она меня спросила: Шериф как вы допустили что преступность в вашем округе настолько вышла из-под контроля? Неплохой я считаю вопрос. Может справедливый. Так или иначе я ей ответил, сказал: Это начинается с того что мы смотрим сквозь пальцы на плохие манеры. Когда мы перестанем слышать «сэр» и «мэм» считайте что конец близок. Я ей ответил, сказал: Это проникает во все слои общества. Вы об этом слышали не так ли? Во все слои. В конце концов общество скатывается к торгашеской морали люди оказываются в пустыне мертвые в своих автомобилях и дороги назад для них нет.

Она так странно поглядела на меня. Тогда я сказал ей последнюю вещь и наверно не стоило это говорить, я сказал что нельзя торговать наркотиками если нет наркоманов. Многие из них прекрасно одеты и занимают хорошую должность. Я сказал: Может быть они есть и среди ваших знакомых.

А еще старики, опять я о стариках, да. В их глазах всегда вопрос когда они смотрят на меня. Не припомню чтобы такое было в прежние времена. Не помню чтобы такое было когда я служил шерифом в пятидесятые годы. Смотришь на них и они даже не выглядят озадаченными. Они выглядят просто выжившими из ума. Это меня угнетает. Они как будто только что проснулись и не понимают на каком они свете. Так ведь и вправду не понимают, в некотором смысле.