Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

К вечеру я весь извелся и почти уснул в гараже, пока семья ужинала наверху. У меня было такое чувство, будто кишки завязались в узел от страха. Мне ужасно хотелось в туалет, но я знал, что без маминого разрешения мне нельзя даже с места сдвинуться, ведь в этом доме я всего лишь пленник. «Может, именно это она и задумала, — подумал я. — Наверное, заставит меня пить собственную мочу».

Сначала подобная мысль показалась мне нелепой, но я знал, что должен быть готов ко всему. Чем больше я размышлял над тем, что она собирается сделать со мной, тем меньше сил у меня оставалось на борьбу. Затем меня осенило: я понял, почему мама целый день ни на шаг от меня не отходила! Она хотела, чтобы я ни на секунду не мог расслабиться в ожидании удара. Но прежде чем я успел придумать, как справиться с этим, мама крикнула мне, чтобы я шел наверх. На кухне она сообщила, что меня спасет только скорость света, и лучше бы мне помыть посуду за рекордное время.

— И конечно, — усмехнулась она, — нет нужды говорить, что ты сегодня останешься без ужина. Но не волнуйся, я помогу тебе избавиться от чувства голода.

После того как с вечерними делами было покончено, мама приказала мне ждать ее внизу. Я стоял, прижавшись спиной к стене, и отчаянно пытался угадать, что же она задумала. Я весь покрылся холодным потом, который, казалось, пробирал до костей. За день я так вымотался, что начал засыпать стоя. Глаза слипались, голова медленно опускалась, и я резко вскидывал ее, пытаясь проснуться, но ничего не помогало: она продолжала болтаться, как поплавок на воде. Я словно впал в транс, душа покинула тело, словно ее унесло течением. Я чувствовал себя легким, как перышко, пока не приходилось снова вскидывать голову, чтобы очнуться. Я прекрасно понимал, что лучше мне не засыпать. Если мама поймает меня спящим, то точно убьет, поэтому я начал смотреть в заплесневевшее от сырости гаражное окно, прислушиваться к проезжающим машинам и наблюдать за красными огоньками пролетающих над нами самолетов. В глубине души я тоже хотел улететь.

Несколько часов спустя, когда Рон и Стэн отправились спать, мама приказала мне идти наверх. Я понял: время пришло. Страх в буквальном смысле сковал мои ноги, я еле-еле поднялся по лестнице. Мама измотала меня морально и физически. Я не знал, чего от нее ожидать, и просто хотел, чтобы она меня побила и отпустила в гараж.

Я открыл дверь и неожиданно успокоился. Весь дом был погружен в темноту, за исключением кухни. Мама сидела за обеденным столом; по тому, как она сутулилась и криво улыбалась, я понял, что она успела хорошенько напиться. Внезапно я почувствовал, что бить меня сегодня не будут. В голове по-прежнему был туман, но я стряхнул с себя оцепенение, когда мама встала и нетвердой походкой прошла к раковине. Она опустилась на колени, открыла тумбочку с чистящими средствами и достала бутылку с жидким аммиаком. Я не понимал, что происходит, и слишком устал, чтобы гадать. Мама взяла ложку, налила в нее аммиака и медленно повернулась ко мне.

Она наступала, капли резко пахнущей жидкости падали на пол, я начал пятиться, и пятился до тех пор, пока не уперся спиной в духовку. Я едва сдерживал смех. «И все? Это все? Она просто заставит меня проглотить ложку аммиака?» — спрашивал я себя.

Я не боялся — слишком устал. Только и мог думать: «Ну хорошо, давай сюда ложку, и покончим с этим». Когда мама наклонилась ко мне, она еще раз повторила, что меня спасет только скорость. Я пытался понять, к чему она это говорит, но измотанный мозг отказывался работать.

Увидев, что я без колебаний открыл рот, мама запихнула холодную ложку с аммиаком мне чуть ли не в горло. Я снова подумал, что легко отделался, а в следующее мгновение понял, что не могу дышать. Горло судорожно сжалось. Меня затрясло, я почувствовал, что глаза сейчас лопнут. Мама с интересом наблюдала за тем, что со мной происходит. Я упал на четвереньки. «Воздуха!» — отчаянно кричал мозг. Я изо всех сил колотил руками по кухонному полу, пытаясь сглотнуть и протолкнуть пузырек воздуха, перекрывший пищевод. И тут мне стало страшно. Слезы потекли по щекам; через несколько секунд накатила слабость, я уже не мог размахивать кулаками, оставалось только царапать пол. Я смотрел прямо перед собой. Перед глазами все плыло, я чувствовал, что теряю сознание. В тот момент я думал, что умру.

Я очнулся от того, что мама хлопала меня по спине. Сила ударов была такова, что я срыгнул, и ко мне вернулась способность дышать. Пока я жадно хватал ртом воздух, мама вернулась к стакану с выпивкой. Сделала большой глоток, посмотрела на меня сверху вниз и дыхнула винными парами. «Вот видишь, не так уж и сложно», — заметила она перед тем, как отпустить меня в подвал — спать на старой раскладушке.