Как все это начиналось

Роуз положила мобильный телефон в сумочку, встала.

— Не знаю точно. Может быть, встречусь с Сарой после работы. Пока. — И ушла.

Этот отстраненный взгляд, который появился у нее в последнее время!.. Она разговаривает с тобой, но где-то витает. Что с ней?

Шарлотта убрала со стола, походила по кухне, радуясь новым возможностям: «Я могу загрузить посуду в посудомоечную машину, могу сменить полиэтиленовый пакет в мусорном ведре, могу вытереть стол. Я свободная женщина. Или почти свободная.

Но что же все-таки происходит? Да и происходит ли что-нибудь? Шарлотта, перестань подглядывать за ней. Занимайся своими делами».

— «Общепризнано, что человек… владеющий достаточным состоянием…» Вот! Трудное место. Много работы со словарем, а всего три страницы. Но я стараюсь.

— Я не думала, что вы поймете меня буквально, — рассмеялась Шарлотта. — Когда я вам это задала?

— Несколько недель тому назад. Я работаю — выписываю имена собственные. Это знаменитая книга, так?

— Очень. Утомительно знаменитая. Роман, о котором слышал всякий. Матрица, модель романа. Не бейтесь над ним. Разве только вам самому нравится.

— Это хорошо по сравнению с правилами налогообложения, — ответил Антон. — Да и с газетами. Я теперь часто читаю «Гардиан».

Шарлотта улыбнулась и вздохнула:

— Пора взглянуть правде в глаза. Я больше не нужна вам.

Он замахал руками:

— Всегда нужны! Спрашивать вас, что значит это или то. Как говорят и как не говорят. Но я думаю, что не должен отнимать ваше время. Есть другие, которые нуждаются в вас. Они еще читают: «Я иду в магазин», «Я сижу на стуле» или «В тот вечер Макс в костюме волка…»

— Это был нетрадиционный подход. Эксперимент с необычным студентом. Я не уверена, что буду повторять его. Но, вероятно, вы правы. Теперь ко мне могли бы приходить дамы из Бангладеш.

— Когда вы переедете в ваш дом?

— Ах, не спрашивайте! Хотя нет, можете спросить. Если позволят Роуз и моя нога, то, возможно, через пару недель. Думаю, меня будет навещать социальный работник, помогать мне, ходить в магазин и тому подобное.

— Роуз, — сказал Антон будто самому себе, просто потому, что хотел произнести это слово. — Роуз. Я уверен, она все организует очень хорошо.

— Да, она очень старается. Мне повезло.

— Очень. Очень повезло, что есть Роуз.

— Сейчас ее нет дома. Сегодня вы, скорее всего, ее не увидите. Правда, она сказала, что, может быть, и придет.

Он кивнул, замолчал на секунду, потом быстро заговорил:

— Так что придут дамы из Бангладеш. Или строитель. Я помню, там есть строитель, он не умеет читать. И та дама, которой все равно, умеет она читать или нет. — Антон засмеялся. — А я вас благодарю. Да, от всего сердца. Из-за вас я теперь, может быть, получу хорошую работу, которая мне нравится. Попрощаюсь со стройкой и со своим мастером.

— Не из-за меня, а потому, что вы по-настоящему хотели этого и очень старались. В первую очередь благодаря этому.

— Все дело… в историях, — улыбнулся он. — Мне хотелось знать, что будет дальше.

— Да, конечно. Истории — сильнодействующее средство. А теперь вам предстоит писать собственную историю. Следующую главу — работа бухгалтером, отдельная, без ребят, квартира. Я очень рада, что наши жизненные истории пересеклись. Даже если теперь мы навсегда разойдемся в разные стороны. — «Ну что ж, по-моему, сказано с достаточной теплотой, — подумала она. — Скорее всего, мы больше не увидимся. Жаль». — Не исчезайте. Я бы хотела знать, как у вас дела.

Он сидел и внимательно смотрел на нее, как будто обдумывая это предложение.

Потом Антон как-то неуверенно покачал головой и произнес:

— Да, возможно. Да. Я… я должен подумать.

На секунду ей показалось, что Антон собирается сказать что-то важное, но он только опять покачал головой и замолчал.

Шарлотта даже забеспокоилась. Что она сделала не так? Перешла какую-то границу? Смутила его чем-то?

Она поднялась:

— Нам не помешает чашка чаю. Подайте мне руку.

В кухне Шарлотта перевела разговор на книги, которые он теперь мог бы прочитать:

— У меня есть некоторые сомнения относительно «Гордости и предубеждения». Почему бы вам не попробовать Йена Макьюэна? Вы, кажется, говорили, что читали его в переводе. Или Джона Апдайка — немного свежего ветра из-за Атлантики. Не могли бы вы достать две чашки из шкафа?