Кукольник

— Этого мне еще не хватало!

Лейтенант понимал политические мотивы, по которым это сделал мэр Торрес, но с его собственными планами это резко расходилось. Главным образом потому, что Луи Фернье, присутствие которого Фергюсон чуял в городе буквально спиной, выглядел как белый. Зная, насколько дерзок этот мулат, можно было смело побиться об заклад, что трупов этой ночью прибавится. Под шумок…

Он опять выругался, развернул экипаж и спустя четверть часа без стука вломился в кабинет главы города.

— Почему вы не предупредили меня о смотре, Торрес?

— Потому что тебя это не касается, — отрезал мэр. — Ты деньги получил и сидишь там, бумажечки перекладываешь да карандашиком чиркаешь! А мне нужно о безопасности горожан думать.

— Вы же должны понимать, какой это подарок для Фернье! — вскипел Фергюсон.

— Напротив, — спокойно возразил мэр. — Пока ты там сидишь и не чешешься, мои добровольцы уже два трупа спрятанных нашли.

— Не может быть, — оторопел Фергюсон. — Где? Когда?

Мэр усмехнулся и повернулся к стоящему навытяжку перед ним констеблю.

— Расскажи лейтенанту, Джек.

— Так точно, господин лейтенант, — повернулся к незваному гостю констебль. — Только что сообщение пришло: два высохших трупа — черный и белый.

Фергюсон хмыкнул. Два месяца подряд этим делом занимались все полицейские силы округа, и ни один пропавший так и не был найден. Он просто не мог поверить, чтобы мэру так повезло.

— Где нашли? — сосредоточенно прищурился он. — Кто нашел? Когда?

— Только что, господин лейтенант, — чуя неизбежное вознаграждение, широко улыбнулся сержант. — Их ребята из добровольцев отыскали. Думали тамошних ниггеров тряхнуть, вытащили тех, кто в сарае прятался, ну, и на всякий случай под крышей глянули — не упустили ли кого. Ба-а! А там два трупа: мужик белый и баба черная.

— Да где же это? — уже сгорая от нетерпения, спросил Фергюсон.

— На запад шестнадцать миль. Ферма Савитски. Да там их все знают.

Фергюсон неловко раскланялся с мэром и, красный от стыда и злости, выскочил из кабинета. Забрался в экипаж и, нахлестывая лошадей, выбрался на западную дорогу. А через полтора часа, почти загнав лошадей, да и сам взмыленный, как лошадь, чуть не повалился с козел возле указанного сарая. Народу здесь было уже прилично.

— Где они?

— Пропустите лейтенанта! Проходите, господин лейтенант.

Фергюсон прошел в центр плотного круга из людей, присел над трупами и чуть не присвистнул от восторга. Это был снова тот же почерк.

Белый сухощавый мужчина лет пятидесяти и черная женщина что-то около тридцати пяти лежали на земле, страстно сплетя свои разноцветные тела в одно целое. Никакой неряшливости, никакого неуважения к материалу. Такое мог сделать только настоящий мастер.

— Кто это? — поднял голову Фергюсон.

— Мистер Робинсон и Джен, — тихо произнесла стоящая ближе остальных полная белая женщина. — Про них все знали.

— Он — ее хозяин?

— Нет, — раздался густой бас. — Хозяин — я, а мистер Робинсон — наш сосед. Был.

Фергюсон поднялся с корточек. Теперь он понимал, где надо искать всех остальных пропавших без вести.

— Так… — оглядел он толпу. — Обыскать все сараи. Особое внимание стропилам, подвалам, стогам старого сена — в общем, ищите там, куда давно не заглядывали. Найдете, сразу сообщайте в полицию. Или мне лично.

«Боже! Какая удача!»

Джонатан торопился. До обеда он успел объ-ехать всего шесть тайников из четырнадцати, но те, что оставались, были разбросаны по всему округу, и он уже не был уверен, что объедет их все до темноты.

Они укладывали хорошо подсохших, достаточно легких кукол в ящики из-под театрального оборудования одна на другую, перекладывая их сеном и стараясь не повредить. Но позы кукол были весьма вычурны, руки и ноги торчали в разные стороны, и они тратили на укладку больше времени, чем на дорогу.

Они работали наравне и молча, а затем так же молча ехали к следующему тайнику, убедившись, что людей нет, выгружали и его, и так без конца. Так что к пяти вечера они уже собрали и упаковали девять тайников из четырнадцати, а к семи — одиннадцать. И только на двенадцатом, у фермы Савитски, Платон вдруг остановил лошадей и, дождавшись, когда вторая телега, с Джонатаном на козлах, поравняется, показал рукой на белеющий в сумерках деревянный сарай.

— Там люди.

Джонатан пригляделся, но никого не увидел.

— Где?