Вечное сердце

– То есть вся эта компания сейчас может пойти к нему?

– Наверное… Наташа сказала, что у него друзья собираются… Сережа, ты про что? Это ребята из нормальных семей. Митя – очень приветливый и симпатичный. То есть ничего такого… даже думать не стоит.

– Конечно. Только ты все-таки уточни у одноклассницы номер квартиры, хорошо? А вообще ты даже не представляешь, какие красавцы иногда нам попадаются на изнасилованиях и убийствах… Из каких приличных семей…

Глава 3

Николай Степанович Кузькин никогда не отчаивался. Он вылезал без мыла из таких ситуаций, какие никому и не снились. Он в себя верил. Нужно просто работать в том направлении, которое требуется. А требуется сейчас – и это ему совершенно ясно – одно: помочь следствию найти убийцу матери и дочери Зальцевых. Он их не заказывал, Лосихин тоже ничего такого не делал, значит, кто-то посторонний бывал у этих полоумных. И кто-то его должен был видеть.

– Хосподя! – хлопнул он себя по лбу и подпрыгнул на стуле перед столом Славы Земцова. – Конечно. Эта Лидия – она ж ненормальная. Она просто так в квартиру никого не пустит. Если впустила, значит, знала. Я к тому, что меня и Лосихина она на порог не пускала. Вопила как резаная про вторжение в частное жилище.

– А с какой целью вы пытались к ней вторгаться?

– Проведать, – кротко сказал Степаныч. – Ни разу не пустила. Но там напротив еще одна живет. Несчастный случай. У нее глазка нет, так она постоянно в дверь выглядывает. Такая – типа сморчок. Вот в ней все дело. Она Лосихину позвонила, дескать, Зальцева ей пятьсот рублей не отдает. Мы и вошли в квартиру… Я свои отдал, верите?

– Охотно. Поставленное дело иногда требует вложений. – Слава смотрел на Кузькина почти с изумлением. Понятно, что в этом организме нет и следа совести, но он не находил в нем никаких сожалений по поводу отсутствия человеческого качества. Просто младенческое неведение. – Имя, фамилия этого сморчка, пожалуйста.

– Мария Сидоровна Кошкина, квартира тридцать семь, – с готовностью протараторил Степаныч. У него была феноменальная память на фамилии и цифры.

…Слава не успел подняться на площадку, как из квартиры тридцать семь высунулся острый любопытный нос. Земцов прямо к нему поднес удостоверение.

– Щас, подожди, – велели ему. – Очки надену, прочитаю. – Прочитала. Начальник отдела. А че надо?

– Нельзя войти хотя бы в прихожую?

– Можно.

Дверь открылась, сморщенная старушка уставилась на Славу с нетерпеливым ожиданием.

– Мы расследуем дело о гибели ваших соседок Зальцевых.

– Какой еще гибели? Участковый сказал, их в больницу положили.

– Он ошибся. Он сам сейчас практически в больнице. Зальцевы убиты.

– Да ты что! – Кошкина метнулась к вешалке и схватила пальто.

– Вы куда-то собираетесь?

– Так никто ж еще не знает!

– А никому пока и не нужно знать. Мария Сидоровна, – значительно сказал Слава, – вы, возможно, единственный свидетель.

– Какой свидетель?

– Только вы могли видеть, кто приходил к Зальцевым, скорее всего, не один раз. Кого они пускали в квартиру.

– Один приходил.

– Он вам знаком? Где-то видели его в районе, в соседних домах, в магазине?

– Нет, точно нигде не видела. У них тоже не видела. А потом увидела.

– При каких обстоятельствах?

– Пришел, позвонил, Лидка открыла.

– Один раз приходил?

– Не. Ночью потом что-то выносил из квартиры, еще приходил. Она не открывала. Так он ботинком в дверь колотил.

– Открыла?

– Да.

– Что-нибудь еще запомнили?

– Про что?

– Его описать можете?

– Ну, как. Здоровенный…

– Какие-нибудь детали: нос, уши, глаза.

– Не, не скажу, не знаю.

– Но узнали бы, если бы вам его показали?

– Если близко, то узнала бы.

– Как?

– Вот! – Мария Сидоровна резко провела ладонью по своему лбу. – Волосня вот так стрижена.

– Ну, это кое-что. Можем поработать. Вы согласны?

– Чего?

– За вами приедут завтра, повезут в управление. Там наши художники по вашему описанию портрет будут создавать. Фоторобот называется. Вы согласны?

– Да! – с готовностью вытянулась Кошкина.

На следующий день она появилась у Славы в кабинете в шубе из мутона, сильно пахнущей нафталином, и в белом девичьем берете. Работала вдохновенно.

– Нет, не так. Я ж говорю: морда такая вот… Как я показываю. Вот ты спрашивал про ухи. Так я вспомнила: торчат. Не лежат, а торчат, точно, толстые такие. Как одет? Штаны, куртка… вроде синяя. Короткая… Не, не такие глаза. Не похож… О! Вот этот похож.