Девушка, которую ты покинул

По словам Шона, адвокат Лив пытается использовать все легальные возможности закрыть дело. И заявляет, что срок давности по данному делу истек, а Дэвид — добросовестный приобретатель, на законных основаниях купивший картину у Марианны Бейкер. Но в силу ряда причин его аргументы не были приняты во внимание, жизнерадостно сообщает Шон, и дело передается в суд.

«Похоже, суд состоится через неделю. Судьей назначен Бергер. Как правило, в подобных случаях он всегда выносит решение в пользу истца. Звучит многообещающе!»

На стене кабинета Пола среди множества фотографий разыскиваемых произведений искусства висит лист бумаги формата А-4 с фотокопией картины «Девушка, которую ты покинул». Он периодически бросает взгляд на картину, каждый раз надеясь, что хоть сейчас с портрета на него не будет смотреть Лив Халстон. Пол снова возвращается к лежащим перед ним на столе бумагам.

«Кто бы подумал, что в убогом провинциальном отеле можно встретить такой шедевр, — написал комендант в письме жене. — По правде говоря, я не в силах оторвать от него глаз».

«От него? — гадает Пол. — Или от нее?»

В нескольких милях от офиса Пола Лив тоже не сидит сложа руки. Она встает в семь, надевает кроссовки и бежит по набережной, в ушах ее звучит музыка, дыхание ровное. Возвращается она уже после ухода Мо на работу, принимает душ, завтракает, относит Фрэн чашку чая, но не остается в четырех стенах, а проводит день в специализированных искусствоведческих библиотеках и пыльных архивах художественных галерей, а еще лазает по Интернету, пытаясь найти ключ к решению проблемы. Она ежедневно общается с Генри, участвует во всех совещаниях, объясняет важность экспертизы с привлечением французских судебных экспертов, сетует на то, что сложно получить грамотное экспертное заключение.

— Итак, вы в принципе хотите получить от меня конкретные свидетельские показания относительно наличия связи между картиной, не имеющей подтверждающих ее провенанс документов, и женщиной, которой, похоже, уже давно нет в живых.

Генри нервно улыбается. Именно этого он от нее и хочет.

Лив буквально живет этой картиной. Забывает о приближении Рождества, не обращает внимания на жалобные звонки отца. Она ничего не видит и не слышит, но знает только одно: Пол не должен получить портрет. Генри снабдил ее всеми открытыми материалами, предоставленными противной стороной, а именно копиями переписки Софи с мужем, а также материалами с упоминанием картины и городка, где жила ее хозяйка.

Она просматривает сотни академических и политических документов, газетные статьи на тему реституции, где повествуется, например, о семье, уничтоженной в Дахау, и о ее здравствующих потомках, которым пришлось влезть в долги, чтобы получить обратно своего Тициана; или о польской семье, единственная оставшаяся в живых представительница которой благополучно скончалась после того, как ей вернули скульптуру Родена, принадлежавшую еще ее отцу. Большинство статей написано с позиции истцов, например семьи, потерявшей все, а потом случайно нашедшей бабушкину картину. И читателя приглашают разделить радость тех, кто получил обратно фамильные ценности. Буквально в каждом абзаце встречается слово «несправедливость». Причем авторы статей редко сочувствуют тем, кто добросовестно приобрел вещь, но по решению суда лишился ее.

Но в каком бы направлении Лив ни вела поиски, она везде натыкалась на следы Пола, словно не о том спрашивала и не там искала. В результате ей приходилось просто-напросто обрабатывать уже полученную им информацию.

Она встает со стула, расправляет затекшие ноги и нервно ходит по комнате. Во время работы Лив переставляет картину на книжную полку, словно ожидая, что изображенная там девушка подарит ей прилив вдохновения. Теперь Лив ловит себя на том, что не может отвести взгляд от лица на портрете, она будто чувствует, что их время стремительно истекает. День суда все ближе, уже слышится барабанный бой, возвещающий о предстоящем сражении. «Софи, дай мне ответ. Дай, черт возьми, хоть какую-нибудь подсказку!»

— Привет! — На пороге появляется Мо с баночкой йогурта в руках.

Мо уже шесть недель живет в Стеклянном доме, и Лив безмерно благодарна судьбе, что в трудную минуту не осталась одна.

— Что, уже три часа? — потягиваясь, говорит она. — Господи, я сегодня почти не продвинулась!