Город падших ангелов

– Пришлось поломать голову, как быть с Печатью, – призналась Лилит. – Видишь ли, светолюб, ты мне нужен. Требуется твоя жизненная сила, кровь. Насильно забрать ее нельзя.

Лилит говорила так, будто слить кровь из Саймона – естественное, обыденное дело.

– Вы… пьете кровь? – спросил Саймон. Голова закружилась, он словно попал в странный сон. Происходящее просто не могло быть явью!

Лилит рассмеялась:

– Демоны не питаются кровью, глупое дитя! Я не для себя беру твою жизнь.

Саймон покачал головой:

– В круг я не войду.

Демоница пожала плечами:

– Как хочешь. Только присмотрись для начала…

Она небрежно пошевелила пальцами – словно отодвигая легкий занавес, – и материя, под которой скрывался прямоугольный предмет, растаяла в воздухе.

С формой Саймон не ошибся: на постаменте стоял стеклянный гроб. В нем легко уместилось человеческое тело. Хрустальный гроб, как у Белоснежки. С той только разницей, что Саймон не в сказке, и внутри, в дымчатой жидкости, окруженный ореолом светлых волос, плавал голый по пояс Себастьян.

* * *

На двери сообщения не обнаружилось, и под ковриком тоже. В квартире ничего необычного не заметили. Алек остался внизу сторожить парадную дверь, Майя с Джорданом выпотрошили рюкзак Саймона; Изабель тем временем заглянула в его комнату: голые стены, матрас, скомканное в изножье белое одеяло и единственное окно с видом на авеню В.

Изабель слышала город – город, в котором выросла. С самого детства звуки Нью-Йорка окружали Изабель, и потому тишина Идриса казалась ей чуждой: ни воя сигнализаций, ни криков, ни сирен «скорых», ни музыки. Нью-Йорк даже в глухую ночь полнится ими. Однако здесь, в пустой комнатенке Саймона, привычные звуки навевали жуткое одиночество. Слушать их, лежа на полу и глядя в потолок, – это…

Постойте, а ведь собственной комнаты Саймона Изабель не видала. В ней, наверное, по стенам развешаны постеры, спортивные трофеи, всюду коробки с любимыми играми, музыкальные инструменты, книги – атрибуты нормальной жизни. Изабель никогда не напрашивалась в гости, да и Саймон не приглашал. При одной мысли о знакомстве с миссис Льюис Изабель пугалась. Ей неловко было думать обо всем, что подразумевало большую серьезность в отношениях. И вот сейчас, стоя на пороге комнаты Саймона, Изабель вдруг испытала приступ страха за бывшего парня – вместе с приступом сожаления.

Она уже хотела выйти из спальни, когда вдруг услышала приглушенные голоса из гостиной: говорила Майя, причем совершенно спокойно. Странно, ведь она так ненавидит Джордана.

– Ничего, только ключи, записки с результатами игры.

Выглянув из-за косяка, Изабель присмотрелась: Майя расстегивала кармашек на рюкзаке Саймона. Джордан – по другую сторону стойки – смотрел на нее. Смотрел на саму Майю, не на то, что она делает, как обычно влюбленные парни следят за каждым твоим жестом.

– Проверю бумажник, – сказала Майя.

Джордан, сменивший костюм на джинсы и кожанку, нахмурился:

– Странно, что Саймон его оставил. Можно взглянуть? – Он протянул руку.

Майя так резко подалась назад, что выронила бумажник.

– Я не хотел… – Джордан медленно отвел руку. – Прости.

Майя глубоко вздохнула:

– Послушай, Саймон все рассказал. О том, что ты не собирался меня обращать и что ты сам ничего не понимал. Я и сама помню, как все начиналось. Было так страшно.

Джордан медленно и аккуратно положил руки на стойку. Забавно следить за тем, как здоровяк вроде него пытается казаться маленьким и безобидным.

– Мне следовало остаться с тобой.

– Стражи не позволили бы. И давай признаем: ты не понимал, каково это – жить по-волчьи. Мы с тобой слепо ходили бы по кругу. Может, даже лучше, что ты не остался. Я бежала из дому и нашла помощь.

– Сначала я хотел, чтобы в стражи приняли и тебя, – прошептал Джордан. – Мы воссоединились бы. Потом я понял: эгоистично желать тебе заразиться ликантропией. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, и я понадеялся, что ты – из везунчиков.

– Нет, не из них, – обыденным тоном ответила Майя. – Все эти годы я представляла тебя чудовищем, которое знает, на что идет, зачем кусает меня. Думала, ты отомстил мне за поцелуй с другим парнем. Я ненавидела тебя. Так легче, легче, когда есть, кого винить.

– Я и правда виноват. Виноват перед тобой.

Стараясь не смотреть на Джордана, Майя провела пальцами по крышке стойки:

– Виноват, но… в другом. Уже в другом.