Лихо ветреное

Макаров таращил глаза, шлепал губами и молчал. Вмазать бы ему сейчас, паразиту… Если так дальше будет продолжаться — сопьется этот мерзавец, этот золотой человек, лучший, а может, вообще единственный настоящий друг Павла.

— Ты это брось, — наконец заговорил Макаров озабоченным и совершенно трезвым голосом. — Ты не вздумай связываться… Не, я серьезно. Ты Зою провожал, да? Во черт, я ж не предупредил… Привык, что все и так знают: глазами смотри, а руками — не трогай, а то… Серый — убийца. Шесть лет отсидел. Вроде как превышение самообороны, я не знаю… Но три трупа — голыми руками. И еще четыре — на инвалидность. И на зоне, говорят, кое-кому шеи посворачивал, но это так, слухи. Там никто на него не настучал, и срок ему не добавили, так что, может, эти отморозки и сами как-нибудь шеи посворачивали, мало ли… Но здесь его боятся — прямо до поноса! Хотя он вроде никому ничего… Даже не угрожал. Да ему и не надо, все и так знают, что он и разбираться не будет, если что. Не понравишься — и найдут потом твой изящный труп со сломанной шеей…

— Рэкетир? — прервал Павел тревожную скороговорку Макарова.

— Да ты чё? — удивился тот и даже засмеялся. — Рэкета у нас практически нет, так, если только к челнокам на барахолке кто примотается… Сдуру, шпана какая-нибудь мелкая… Рэкет у нас года два как завял. Между прочим, тоже из-за Серого. У него клуб свой, спортивный. Школа всякой борьбы, стрельбы и прочих единоборств. Все на законном основании. Тренеры классные. Детишки заниматься ходят. Дорого только… Так вот, однажды к нему в клуб пачка бугаев приперлась, целый джип, штук шесть, наверное. Ну, как водится: предлагаем охрану, цена разумная, а то мало ли что… Так Серый их, говорят, вежливо так в тренировочный зал пригласил — мол, давайте посмотрим, какие такие вы охранники… И выставил против них ребятишек из средней группы! Лет по пятнадцать-шестнадцать, пацаны совсем. Так пацаны этих бугаев за полминуты раскидали. Честное пионерское! Мне один наш рассказывал, он сам видел, он тогда у Серого тоже занимался. Бугаи, конечно, взбесились, двое — за ножи, но тут старшие за них взялись. У Серого вообще компания еще та… Бугаев этих маленько помяли, а потом умыли, почистили и в тир отвели — показать, как ученики Серого сто из ста лупят. Из любого оружия, из любого положения и по любой мишени. И все, и спеклись бугаи. Больше никто к нему не приматывался. Звали, правда, на работу. И его, и его людей. Но те с криминалом не связываются. Да они и так неплохо зарабатывают — уроки, охрана банкиров всяких, сопровождение ценных грузов… В казино у Семеныча — тоже его мальчики подрабатывают.

— Понятно, — перебил Павел. — А Зоя ему кто?

— А ты как думаешь? — саркастически осведомился Макаров и злобно фыркнул. — Двоюродная тетя Зоя ему! А он ей — внучатый племянник! — Он подчеркнуто противно захихикал, потом замолчал и вдруг сказал совершенно серьезно: — А вообще-то никто не знает, что у них там как. И спрашивать не ре-ко-мен-ду-ется. Понял? Вредно для здоровья. А ведь я тебя предупреждал! Предупреждал ведь, а? Зоя ему кто… Ишь ты… Лихо ветреное, вот кто ему Зоя.

Макаров посидел молча, опять вздыхая и цыкая зубом, и полез из машины, путаясь в ремне безопасности и раздраженно ругаясь сквозь зубы.

Глава 2

— Все в порядке, Том, езжай. Кто это был-то, ты заметила?

— Черт его знает. Вроде раньше не видала. Сейчас рассмотрю… — Томка вдруг злорадно хихикнула в трубку. — Вона, и он меня рассмотреть захотел. Фары включил, придурок… Ага, выключил. То-то. Слушай, Зой, это черный какой-то! К тебе сегодня кто в кабаке приматывался? Не Хаз-Булат удалой какой-нибудь?

— Никто не приматывался. — Зоя, прижимая трубку ухом к плечу, одновременно стаскивала туфли, вешала плащ и рылась в пакете в поисках кошелька. — Том, ты бы ехала, а? Опять ввяжешься во что попало, а Сережа меня винить будет. Езжай, будь друг…

— Сроду я ни во что не ввязывалась, — с достоинством возразила Томка. — Слушай, тире-точка — это что?

— Не ввязывалась она! — рассердилась Зоя. — А сейчас ты что делаешь? Вот выйду и разберусь… Нет, лучше Сереже позвоню. Уезжай немедленно, кому говорю!

— Бессовестная, — жизнерадостно сказала Томка и опять хихикнула. — Все, уехала. Спокойной ночи. Ты завтра в клубе когда будешь?

— С двенадцати до трех. Зайдешь?

— Зайду. Тетку одну приведу. Ничего?

— Приводи, — сказала Зоя и вздохнула. — Все твои тетки больше двух недель не выдерживают.