Лихо ветреное

Павел посмотрел на все это, вздохнул, выпустил ее пальцы и честно признался:

— А ни с кем не отпущу. Закрою дома и заставлю танцевать только для себя.

— Ой, я пря-а-амо удивляюсь, какой вы богатый! — совсем уже шаржировано начала было она, но вдруг нахмурилась, глянула на часы и озабоченно сказала: — Надо же за деньгами забежать, Катька, небось, уже матюгается там… Ждите здесь, я сейчас.

И убежала. Босиком. Давным-давно, когда он был совсем маленьким, тетя Лида пела смешную песню: «По морозу босиком к милому ходила». Павел удивлялся: «Зачем босиком?» Тетя Лида смеялась и говорила: «За счастьем». Зоя побежала босиком за деньгами.

А прибежала счастливая! И, кажется, счастье это не имело никакого отношения к пачке бумажек разного достоинства, которую она сжимала в руке. Хотя пачкой она тоже мимоходом похвасталась:

— Видите, сколько? Полторы тысячи за один вечер! Мелкими, правда, но это ничего, если сразу тратить — так еще лучше.

— И это все? — удивился Павел. — Кидали-кидали, а накидали вот эту ерунду?

— Чего ж это сразу ерунду? — обиделась Зоя. — Это только моя доля. Там много накидали, мы же на всех делим. Половину — Семенычу, остальное — поровну. Ничего не ерунда, иногда аж по двадцать пять тысяч в месяц получается! Сумасшедшие деньги. Наши все довольны.

— И вы сейчас такая счастливая вот из-за этого? — недоверчиво спросил Павел.

— А я сейчас счастливая? — Зоя задумчиво посмотрела на него, с сомнением — на деньги, что-то вспомнила и опять засияла. — А, ну да! Еще бы не счастливая! Завтра у меня опять выходной! Представляете? Второй раз за неделю! Вот повезло, а? Катька говорит, у нее горло заболело, завтра петь не сможет точно, а послезавтра — как получится. Семеныч в ярости и чуть не плачет. Говорит: «Музыкальный центр куплю». Я говорю: «Под музыкальный центр пусть девочки из «Астры» танцуют». Он говорит: «За простой из следующего дня вычту». Я говорю: «Тогда страховку и отчисления в пенсионный фонд, пожалуйста»…

Павел наблюдал, как она торопливо сует деньги в кошелек, небрежно кидает кошелек в свой бездонный пакет, в тот же пакет — коробку конфет, две банки каких-то консервов и еще пару цветастых тряпок со стола, одновременно стаскивая с головы рыжий парик, влезая в пляжные шлепанцы и шаря в поисках чего-то по карманам широкой поперечно-полосатой юбки, — и улыбался, вспоминая свое первое впечатление от рыжей оглобли в красных кожаных шортах. И свое второе впечатление — от лохматой девчонки с мешками мусора в руках. И свое третье впечатление — от топ-модели в шелковом костюмчике. И четвертое — от свирепой тренерши «жирных тётьков». И пятое — от мастера боевого искусства под названием «фигу вам». И все свои впечатления от всех ее танцев, от ее разговора с Егором Семеновичем, от рассказа Серого о ней, от ее рассказа о беговой дорожке под каштанами… Вон сколько у него впечатлений уже накопилось. Это, можно сказать, за пять дней знакомства. А сколько впечатлений накопится за несколько десятилетий?

— Вы чего смеетесь? — подозрительно спросила Зоя. — Катька вот тоже смеялась, а Семеныч, между прочим, на все согласился. А? То-то. Ну, пойдемте, что ли, сегодня кто-то из Серых за мной заедет, скорей всего — Томка… Заодно и вас довезет.

— Катька — это кто? — вспомнил Павел еще один вопрос, который хотел задать Зое. — Это она все время поет? А почему не на эстраде? Прячется… Странно. Или так задумано?

— Раньше не пряталась, — не сразу ответила Зоя. — Раньше здесь и пела, не только на эстраде, по залу тоже ходила… Или кто-нибудь на руках носил. Из знакомых, из надежных. Ее на руках несут — а она поет. Вот у нее настоящий успех был, она, пока пела, Семеныча вообще озолотила. Почище рулетки… Он меня позвал, когда Катька к людям уже не выходила… Ладно, вы все равно узнаете. Порезали ее сильно в кабаке, прямо когда она пела. Не нарочно, просто кто-то отношения выяснял, а она на пути попалась… Лицо порезали, ногу и спину. Жалко невозможно. Красавица — просто невероятная… Да еще и талант какой! Учиться хотела, в консерватории. Деньги зарабатывала, чтобы и на учебу, и мама здесь одна на нулях не осталась бы. А тут вон чего получилось… А у мамы инсульт, уже три года лечат. Вот Катька сейчас все танцы мне и поет, к людям уже не выходит. И то еле-еле уговорили… Но деньги-то нужны, правда? Где она еще столько заработает? Настоящее лечение сейчас очень дорого стоит, а она надеется маму все-таки поднять. А потом — себе на пластическую операцию… Вы чего остановились? Вон Серенькая стоит, пойдемте скорей, а то уже, наверное, давно ждут.