Draco Sinister

Гарри тряс головой и кричал. Единственное, что поняла Гермиона это:

— Сириус, где ты?

Гермиона в ужасе смотрела на Гарри: «Ему нужен Сириус, я должна найти его» — Она нехотя отстранилась от Гарри. Он продолжал метаться, как будто ему снился кошмар. С ним всё хорошо.

Ведь с ним ничего не должно случиться, Лупин говорил, что не должно. И вдруг она почувствовала, что что-то исчезло. Это. Это чувство внизу живота, которое появилось, когда Червехвост дал ей зелье. Это ушло. Его нет. Гермиона согнулась, не в состоянии думать об этом. Проклятье исчезло.

«Драко…»

Она выскочила в коридор, она бежала по длинным галереям и звала Сириуса. Гермиона знала, но не могла принять это. Если верить проклятью, значит слишком поздно…

Глава 9.

Выбор

Часть первая. Между жизнью и смертью

Каменный коридор был освещен расставленными то тут, то там бездымными факелами, которые украшал резной узор из змей. Не обращая на них внимания, синеглазая женщина бесшумно спешила в холл. На мгновение замерев перед дверью, она постучала. Ей открыла рыжеволосая женщина с усталыми глазами, которые полыхнули темным огнем, когда она увидела, кто стучал.

— Ровена… — произнесла она. — Ты пришла… Он спрашивал о тебе.

— Он умирает, Хельга?

— Не знаю. Одна из тех змеек, с которыми он без конца играет, использует в своих экспериментах… она укусила его за руку. Я пробовала Заклятье Противоядия — но, похоже, оно не помогает.

— Я хочу его видеть.

Хельга вздохнула: — Заходи.

В комнате Ровена надолго замерла, глядя на молодого мужчину, что лежал на кровати, откинувшись на подушки. Его глаза были сомкнуты, под ними залегли темные полумесяцы синяков.

Лихорадка качала его в медленном танце с одного края кровати на другой. На почерневшем предплечье темнел след ядовитого укуса. Ровена не была уверена, спит мужчина или нет, потому стояла неподвижно. Открыв глаза, он взглянул на нее: — Ты можешь подойти ко мне… Это змеиный яд, я не заразен…

— Я не знала, хочешь ли ты, чтобы я подошла… — произнесла она и села на табурет рядом с кроватью, искоса разглядывая его. Серебристые волосы слиплись от пота, облепив его голову, серые глаза горели от лихорадочного жара — болезнь сделала его каким-то юным, беззащитным…

— Кто бы мог послать за тобой, если не я? — спросил он.

— Никто не посылал за мной. Я услышала, что ты болен.

— Значит, сострадание и жалость перебороли то отвращение, что ты ко мне питаешь, и привели тебя к моей постели? Весьма похвально. Что об этом скажет Годрик?

Она затаила дыхание. — Годрик не знает. Как твоя жена?

— Она мне не жена, — сверкнул он глазами. — Я же говорил тебе.

— Ах, да, это же одно из твоих созданий… Как ты там ее назвал?…

— Вила, — нетерпеливо ответил мужчина. — Она мне не жена, зато она любит меня, она послушна, она дает мне все то, что ты дать не можешь. И она подарит мне наследника. — Да, а когда ты ее сердишь, у нее вырастает огромный клюв, которым она пытается выклевать тебе глаза…

— Не бывает полностью удачных экспериментов, — чуть развеселился он, попытавшись приподняться в подушках. — Хотя, если подумать, волко-люди… — я горжусь тем, что мне удалось сделать.

— А тебе не приходило в голову, что это жестоко? Создание новой расы — не животных, не людей, что-то третье? А что произойдет с ними, когда тебя не будет?

— Я не планирую никуда уходить.

— О, Боже, не начинай снова. Ты должен остановить все это, все эти ужасные эксперименты с Темными Искусствами. Ты не можешь призвать Силы Ада и не ждать никаких последствий. Будь благоразумен.

— Если ты пришла только затем, чтобы заниматься нравоучениями, то можешь уходить.

— Прекрасно, — произнесла Ровена, подбирая свою мантию, но он внезапно властно схватил ее за запястье, заставив поморщиться.

— Это нечестно, — заметил он, — с того времени, как мы были детьми, мы ведь всегда сохраняли доверие друг к другу?…

— Но я тебе больше не доверяю, — отрывисто ответила она, его пальцы разжались, и рука скользнула вниз, переплетя его пальцы с ее. Его кожа горела жарким лихорадочным огнем.

— Чего тебе нужно от меня, Салазар?

— Я умираю, — ответил он, — но если ты захочешь, я останусь жив… Яд, болезнь, ранение — ничто не сможет нанести мне урона. Я буду неуязвимым.