Draco Sinister

— Думаю, что ты врешь… Большелапый… Как же ты… Что же ты сделал, чтобы вернуть меня назад?

Поколебавшись, Сириус вытащил из кармана небольшой прозрачный флакон, окованный медью:

— Это не я. Это Снэйп — он дал мне для тебя Волеукрепляющее Зелье.

Лупин вытаращил глаза:

— Правда?

— Угу.

— А что ты для него сделал? Нет, серьезно: он бы в жизни не стал делать что-то для тебя просто так.

— Ну, я согласился голым пробежать по Хогвартсу, вопя во всю глотку «Северус Снэйп — это супер!»

— Какая трагедия, что сейчас не семестр, — некому было восхититься твоей обнаженной натурой!

— Точно, — Сириус улыбнулся, и глаза его сверкнули — так бывало только в присутствии очень немногих людей. Лупин не помнил, чтобы тот улыбался так всем подряд. Снова опустив взгляд к флакону в его руках, он удивился: руки Сириуса были в плотных кожаных перчатках, похоже, драконоустойчивых, доходивших почти до локтей. Левый рукав был разорван и окровавлен.

— Это сделал я, — подумал Лупин, и сердце у него екнуло.

— Большелапый… А как ты заставил меня выпить зелье?

— Ты был довольно далеко, — резко произнес Сириус. — Так что это было вовсе несложно.

Кроме того, я позаимствовал у Нарциссы ее садовые перчатки, в них она обычно стрижет Огнеловки в саду перед домом.

— Но я не кусался? — взволнованно спросил Лупин. — А?

— Нет, — покачал головой Сириус. — А вот тут напрашивается интересный вопрос: если бы кусался — обернулся бы я собакой? Лупин присел на скамейку — скорее от истощения, и улыбнулся:

— Заглохни, Сириус.

Сириус улыбнулся ему в ответ, но улыбка быстро поблекла:

— Я хочу спросить тебя… — он кашлянул. — Ты что-нибудь помнишь?

Лупин прикрыл глаза, и огненные всполохи заплясали у него перед глазами: глухая ночь… серебристый лунный свет… лесная дорога… Из темноты черным силуэтом на фоне светлого неба возник замок… И голос — он звучал где-то в его черепе: «Иди. Сюда. Немедленно.» Крепостные стены мерцают, будто ртуть. Вдоль них выстроились стражи в черных и серебристых мантиях.

Почуяв измену, к нему повернулось знакомое лицо: эти светлые волосы, светлые глаза… Темнота.

Лупин открыл глаза:

— Я вспомнил. Я вспомнил все — Призыв… — все.

Сириус подался вперед:

— Ты лучше расскажи, где это находится.

Первое, что обнаружил Драко за дверью, — это то, что они опять-таки вовсе не снаружи, а в какой-то совершенно огромной комнате: она было куда больше Большого Зала Хогвартса или зала для балов в Имении Малфоев. Стены зеленого с прожилками мрамора уходили вверх — выше, выше — интересно, как глубоко под землей они находились? — увенчиваясь потолком, таким высоким, что никаких деталей не было видно, что, впрочем, можно было сказать и о дальних углах комнаты. Пол, опять же мраморный, был гладким и скользким. Центр комнаты искривлялся огромной круглой чашей, — не слишком глубокой или широкой, чтобы быть амфитеатром, однако ни на что больше не похожей. Она была пуста.

Подойдя к краю, Гарри с недоумением глянул вниз. Посмотрев ему вслед, Драко обернулся к двери, через которую они вошли.

— Флёр… — и в остолбенении замолчал: Флёр не было. А дверь, через которую они прошли, исчезла. Он зажмурил глаза и снова их открыл: перед ним по-прежнему была стена, гладкая и ровная, без каких-либо признаков дверей.

Внутри у Драко все перевернулось. Представления, о том, что происходит, у него не было, однако появилось чувство, что, что бы ни происходило, ему это точно не понравится. Гарри все еще неподвижно стоял, глядя в пространство. Стиснув зубы, Драко шагнул к нему и протянул Гриффиндорский меч. Не меняя выражения лица, Гарри принял его.

— Поттер, похоже, у нас проблемы.

Обернувшись, Гарри посмотрел на него ясным взором:

— Я в курсе: Флёр исчезла, дверь тоже. Мы с тобой заперты в комнате. Опять, — добавил он с оттенком неприязни. — Говорил же я, что ей нельзя доверять.

— Поттер… — Драко протянул руку.

Сжав кулаки, Гарри резко развернулся:

— Не трогай меня, — зашипел он. — И думать об этом не смей.

Драко быстро отдернул руку.

— Я должен был это сделать, — произнес он ровным голосом. — Ты же сам это понимаешь.

— Ага. Как всегда, — Гарри тряхнул головой и, глядя Драко прямо в глаза, продолжил, — Просто — заткнись, Малфой. Сейчас я совершенно не хочу слышать твой голос. — Было в его глазах что-то такое, чего Драко не видел уже несколько месяцев: презрение.