До встречи с тобой

Чем больше я беспокоилась, что не смогу протрезветь, тем веселее и беззаботнее становился Уилл. Пожилая женщина, сидевшая справа от него, оказалась бывшим членом парламента, боровшимся за права инвалидов, и беседовала с Уиллом без малейшего смущения — огромная редкость. Я даже заметила, как она скормила ему кусочек рулета. Когда женщина ненадолго встала из-за стола, Уилл прошептал мне, что она поднималась на Килиманджаро.

— Обожаю таких древних цыпочек, — сказал он. — Так и вижу ее с мулом и пакетом сэндвичей. Крепкая, как старые ботинки.

Мне с соседом повезло меньше. Всего за четыре минуты он провел короткий опрос — кто я, где живу, с кем из присутствующих знакома — и убедился, что я не представляю для него интереса. Он повернулся к соседке слева, предоставив мне молча ковыряться в остатках обеда. В какой-то момент, когда мне стало по-настоящему неловко, я ощутила, как рука Уилла соскользнула с кресла и его ладонь накрыла мою. Я подняла глаза, и он подмигнул мне. Я взяла его ладонь и сжала, благодарная, что он заметил. Затем Уилл отъехал на шесть дюймов и вовлек меня в беседу с Мэри Ролинсон.

— Итак, Уилл говорит, что вы ухаживаете за ним. — У нее были пронзительно-синие глаза и морщины, говорившие о пренебрежении к уходу за кожей на протяжении всей жизни.

— Пытаюсь, — взглянула я на него.

— Вы всегда работали в этой сфере?

— Нет. Раньше я… работала в кафе.

Не знаю, следовало ли мне признаваться в этом кому-либо из присутствующих на свадьбе, но Мэри Ролинсон одобрительно кивнула.

— Мне всегда казалось, что это очень интересная работа. Если вы любите людей и ужасно любопытны, как я, — широко улыбнулась она.

Уилл вернул руку на кресло.

— Я пытаюсь уговорить Луизу сменить работу, расширить свои горизонты.

— Чем бы вы хотели заниматься? — спросила Мэри.

— Она не знает, — ответил Уилл. — Луиза очень умна, но не желает видеть своих возможностей.

— Не надо ее опекать, дорогой, — резко посмотрела на него Мэри Ролинсон. — Она вполне способна ответить сама. — (Я моргнула.) — Кому об этом и знать, как не вам, — добавила она.

Уилл явно хотел что-то сказать, но промолчал. Он опустил взгляд на стол и слегка покачал головой, но на губах его играла улыбка.

— Итак, Луиза, полагаю, ваша нынешняя работа требует огромного умственного напряжения. И вряд ли с этим молодым человеком легко управляться.

— О да.

— Но Уилл совершенно прав насчет возможностей. Возьмите мою визитную карточку. Я член правления благотворительной организации, которая занимается переподготовкой. Возможно, в будущем вам захочется сменить поле деятельности.

— Мне нравится работать с Уиллом, спасибо.

Я все равно взяла предложенную карточку, слегка удивившись, что этой женщине небезразлично мое будущее. Я чувствовала себя самозванкой. Так или иначе, я не брошу работу, даже если пойму, чего хочу от жизни. Да и смогу ли я чему-то научиться? К тому же главное для меня — чтобы Уилл жил. Я так погрузилась в размышления, что перестала прислушиваться к соседям.

— …очень хорошо, что самое трудное уже позади. Я знаю, как тяжело было изменить свою жизнь, обрести новый смысл.

Я уставилась на остатки отварного лосося в своей тарелке. Никогда не слышала, чтобы с Уиллом кто-то так говорил.

Он нахмурился, глядя на стол, и снова повернулся к Мэри Ролинсон.

— Не уверен, что самое трудное уже позади, — тихо сказал он.

Она посмотрела на него, затем взглянула на меня.

Вероятно, лицо меня выдало.

— Для этого нужно время, Уилл. — Она на мгновение положила ладонь ему на руку. — И вашему поколению намного сложнее с этим свыкнуться. Вы росли с мыслью, что все будет по-вашему. Вы собирались жить той жизнью, которую сами выбрали. Особенно такие успешные молодые люди, как вы. Но для этого нужно время.

— Миссис Ролинсон… Мэри… мне не станет лучше, — сказал Уилл.

— Я говорю не о физическом здоровье, — возразила она. — Я говорю о том, чтобы научиться принимать новую жизнь.

Уилл не успел ответить — кто-то постучал ложкой по бокалу. Все умолкли в ожидании речей.

Я почти ничего не слышала. Одутловатые мужчины в смокингах выступали один за другим, упоминая незнакомых мне людей и места. Аудитория вежливо смеялась. Я сидела и жевала трюфели из темного шоколада, которые подали в серебряных вазочках, и выпила три чашки кофе подряд, так что стала не просто пьяной, а пьяной, нервной и взвинченной. Уилл, напротив, был само спокойствие. Он сидел, смотрел, как гости аплодируют его бывшей девушке, и слушал, как Руперт бубнит, что ему досталось в жены само совершенство. Никто на Уилла не поглядывал. То ли потому, что щадили его чувства, то ли потому, что его присутствие всех смущало. Время от времени Мэри Ролинсон наклонялась и что-то шептала ему на ухо, а он слегка кивал, как бы в знак согласия.