Механический принц

– Нет. – Уилл резко выпрямился. – Не могу! Я объяснял тебе, я и так очень рискую – даже о существовании проклятия рассказывать опасно. Если скажу еще хоть слово…

– Что тогда? Дай угадаю: ты не знаешь наверняка, но уверен, что случится ужасное.

– Не заставляй меня жалеть, что вообще открылся тебе!

– Это из-за Тессы, верно?

За последние пять лет Уилл научился тщательно скрывать эмоции и не показывать ни радости, ни привязанности, ни надежды. Он знал, что лицо его не дрогнуло, только голос прозвучал немного натянуто:

– При чем здесь Тесса?

– Прошло пять лет, – заметил Магнус. – Как-то ты справлялся все эти годы, не сказав вообще никому. И вдруг врываешься ко мне посреди ночи, в грозу! Что изменилось в Институте? Мне на ум приходит только одно, а точнее, одна, и весьма хорошенькая, с красивыми серыми глазами…

Уилл резко вскочил, едва не опрокинув оттоманку.

– Причина в другом, – возразил он, пытаясь не сорваться на крик. – Джем умирает.

Магнус смотрел на него внимательно, не мигая, потом сказал:

– Он умирает уже много лет, твое проклятие никак на нем не сказывается.

– Ты ничего не понимаешь… – Уилл заметил, что руки дрожат, и сжал кулаки.

– Я знаю, что вы parabatai, побратимы, – ответил Магнус. – Его смерть станет для тебя огромной потерей. Но мне хотелось бы знать другое…

– Ты знаешь все что нужно! – Уилла бил озноб, хотя в комнате было тепло, да и пальто он не снял. – Я заплачу тебе еще больше, если перестанешь задавать лишние вопросы.

Магнус задрал ноги на оттоманку и заявил:

– Задавать вопросы я не перестану, но постараюсь уважать твою тайну.

– Значит, ты не отказываешься, – облегченно вздохнул Уилл и разжал кулаки.

– Я помогу тебе. – Магнус заложил руки за голову и откинулся назад, глядя над Уилла из-под опущенных ресниц с притворной небрежностью. – Я справился бы намного лучше, если бы знал правду. Очень мне все это любопытно, Уилл Херондэйл.

– Ну что ж, чем не причина, – пожал плечами Уилл. – Когда попробуем снова?

Магнус зевнул:

– Да хоть в конце недели. К субботе дам знать, если будут какие-нибудь подвижки.

Подвижки, проклятие, правда, Джем, смерть, Тесса. Тесса-Тесса-Тесса… Имя пело и звенело серебристым колокольчиком, заставляло сердце биться чаще. Вряд ли на всем свете нашлось бы более подходящее имя, чем Тесса. А если бы ее звали иначе, как-нибудь нелепо и некрасиво, да хотя бы Милдред!.. Разве можно проснуться среди ночи и прошептать такое имя?! Вот Тесса – совсем другое дело…

– Спасибо, – отрывисто сказал Уилл. Озноб прошел, ему стало душно и захотелось выйти на свежий воздух. – В любом случае, буду ждать с нетерпением.

Магнус коротко кивнул и закрыл глаза. Трудно сказать, заснул он или просто ждал, когда Уилл отправится восвояси. Тот понял намек и удалился не без облегчения.

* * *

Софи направлялась в комнату Джессамины вытереть пыль и почистить каминную решетку. Вдруг она услышала голоса в коридоре и по привычке заметалась – прежние хозяева требовали, чтобы она не попадалась им на глаза. Когда господа проходили мимо, следовало отвернуться лицом к стене и замереть, практически не дыша. Пусть думают, что она предмет интерьера.

Попав в Институт, девушка с изумлением обнаружила там совсем другие порядки. Для такого большого особняка слуг было поразительно мало. Сумеречные охотники с удовольствием делали то, что обычные господа сочли бы ниже собственного достоинства: сами разжигали камин, сами покупали всякие мелочи для личного пользования, сами наводили порядок в оружейной и в комнатах для занятий. Да и фамильярность других слуг, Томаса и Агаты, тоже бросалась в глаза. Впрочем, это неудивительно – оба принадлежали к семьям, служившим Сумеречным охотникам на протяжении поколений. Да и сами слуги неплохо владели магией.

Софи родилась в бедной семье; еще в бытность свою простой служанкой она часто выслушивала попреки и терпела побои от прошлых хозяев. Поначалу она не знала, как обращаться со старинной мебелью, фамильным серебром и изысканным китайским фарфором, таким тонким, что чашки просвечивали на солнце. Потом научилась; пришло время, и красота ее расцвела, как цветок, и тогда хозяева сделали ее горничной. Сомнительная честь, ведь положение горничной весьма непрочное: едва Софи исполнилось восемнадцать, зарплата с каждым годом становилась все меньше. Горничная – «лицо дома», она должна быть молода и очень красива.