Солнечное настроение (сборник)

– Почему она замуж не хочет идти? – выпытывал он у Галки. – Она что, своего бывшего до сих пор любит, что ли?

– Отстань, – хмуро буркнула Галка. – Я эту чушь слышать не хочу. Любит! Сказал тоже. Да этот Гришка ее кого хочешь любить отучил бы… Сам у нее спроси, чего она замуж за тебя не хочет идти.

Ну что ж, он сам и спросит. А потом расскажет об операции. Нет, сначала расскажет об операции, а потом спросит, почему она замуж не хочет.

– Операция? – Ольга распахнула глаза так, что они стали и вовсе нечеловеческих размеров. И Игорь впервые увидел в этих глазах ничем не прикрытый ужас. – Это невозможно… Это нельзя! Игорь Дмитриевич, вы даже не понимаете, о чем говорите!

– Оленька! – Игорь и так-то боялся этой операции, а реакция Ольги добавила ему страху. – Оленька, я все понимаю, но ведь это – хоть какая-то надежда. Специалисты говорят…

– Через мой труп. – Ольга попыталась встать с кресла, совершенно не слушая его, глядя сквозь него двумя огромными черными ямами, полными животного ужаса. – Я Чижика не отдам… Я ее увезу и спрячу…

Игорь удержал ее в кресле, ногой подтянул стул и сел напротив нее, крепко сжимая ее птичьи лапки своими большими горячими ладонями.

– Оленька, успокойся, зачем ты так? Ты ведь не представляешь, что у Анны с глазками. Ей через два года в школу, а они даже сказать не могут, что с ней через два года будет. Никто ничего сказать не может…

– Я могу, – неожиданно спокойно сказала Ольга и потянула свои пальцы из его рук. Глядела она сейчас прямо ему в глаза, очень решительно и немного печально. – Дайте, пожалуйста, мою сумку… Она в верхнем ящике тумбочки. Скорее.

Он, ничего не понимая, встал, открыл верхний ящик и вынул небольшую серую дамскую сумочку. Протянул ее Ольге и стал смотреть, как она открывает ее, вытаскивает пачку каких-то бумаг, укладывает себе на колени и принимается торопливо перебирать, что-то отыскивая…

– Вот, – сказала она, протягивая Игорю какие-то листочки официального вида – со штампами и печатями.

Он взял эти листочки, заглянул, ничего не понял – выписка из истории болезни какая-то… Глянул на Ольгу вопросительно.

– Я знаю, что будет с Чижиком через два года, – сказала она, не опуская глаз. – Через два года она будет видеть еще хуже. Но не намного. Она успеет научиться читать, и писать, и рисовать… И ходить без посторонней помощи. И вязать. И на пианино играть, если вам так уж хочется. Она совсем ослепнет годам к двадцати двум – двадцати четырем, наверное. Вот тогда и можно будет делать операцию. И, уж конечно, не кератопластику… Операция будет намного легче, и результат – стопроцентный успех. Стопроцентный! Что вы на меня так смотрите?

– Откуда ты знаешь? – шепотом спросил Игорь.

– Вы не поняли, да? – Она потянула бумажки из его рук, нашла что-то, подчеркнула ногтем и опять сунула ему. – Это все про меня. Я всю жизнь такая была… примерно как Чижик. С детства. А потом зрение стало еще больше падать, ну, я совсем и ослепла: минус двадцать четыре и катаракта. Два года назад мне сделали первую операцию, на левом глазу. Через полгода – на правом. Если бы какую-нибудь кератопластику сделали в детстве, потом зрение уже нельзя было бы спасти… Катаракта… В общем, я думаю, у Чижика то же самое будет.

– Откуда ты знаешь? – повторил он.

– Это очень заметно. Я даже не понимаю, как это врачи не увидели. Она яркий свет любит. При очень ярком свете Чижик в своих очках почти нормально видит. Я знаю врача, который посмотрит Чижика и все вам расскажет. Это он первый у меня катаракту заметил. И он мне операцию делал.

– Оленька, – сказал Игорь, роняя эти листочки на пол и опять хватаясь за ее руки, как утопающий за соломинку. – Оленька, пожалуйста, выйди за меня замуж.

Она недовольно нахмурилась, вырвала у него руки и с заметным раздражением сказала:

– Игорь Дмитриевич, если вы думаете, что я уйду от Чижика, то не беспокойтесь. Я с ней буду до тех пор, пока буду ей нужна. Вы не обижайтесь, но замуж я не хочу. Я хочу работать няней, и зарабатывать деньги, и…

– Ну да, – вспомнил он. – И хочешь купить квартиру. Но ведь это все твое будет!

– Я хочу купить квартиру, – с нажимом сказала она. – Свою квартиру. Мне не надо, чтобы «это все» мое было, пока я… ваша жена.

– Понятно, – задумчиво сказал Игорь. Ничего ему не было понятно. Но если она так хочет… – Знаешь, мне завтра еще на денек уехать надо. Ты уж без меня не хулигань, ладно? Тетя Марина говорит, что ты в сад пыталась допрыгать… Или ты к бассейну пробиралась? Тоже мне, Серая Шейка… Можно я тебя поцелую?