Draco Veritas

— Я скучаю по Нагини, — произнес Вольдеморт, — другой такой нет…

— Нет… — тихо повторил Люциус Малфой. — Господин, тот вопрос, который я хотел обсудить с вами… он все еще не решен.

— Мальчик? — зашипел Темный Лорд.

Лициус закивал:

— Мальчик ненадежен, мой Господин.

— Ну, это уже была твоя задача, смотреть за ним…

— Этим летом земля ушла у нас из-под ног, что было неизбежным, принимая во внимание последние неприятности…

— Что ж, самая пора все вернуть на свои места, — решительно произнес Темный Лорд. — Ты уже связался с ним? Сообщил ему, что жив?

— Да, у нас практически постоянный контакт. Он, конечно, в курсе, хотя я не стал сообщать ему всего…

— Делай то, что считаешь нужным Люциус. Все под твою ответственность.

Резким движением Темный Лорд перехватил змею и стиснул ее за голову. Когда он бросил ее, она, по-видимому, была мертва. Выражение лица Люциуса потемнело, когда он наблюдал за тем, как Вольдеморт поднял ее и швырнул в котел.

— Ты знаешь, что случится, если ты не добьешься успеха на этом поприще…

— Он ребенок, а дети ненадежны, — заметил Люциус. — Есть определенный риск…

— Я говорил тебе, что не хочу, чтобы он был в это вовлечен…

Повисла холодная тишина. Люциус немного побледнел. Наконец Темный Лорд снова заговорил:

— Не стоит полагать, что ты знаешь, как лучше, Люциус, — тихо произнес он. — Я научил тебя всему, что сейчас знаешь ты. Однако я не научил тебя всему, что знаю я…

Люциус облизнул пересохшие губы.

— Да, Господин… Конечно…

Что-то мелькнуло и голова змеи показалась над краем котла, видимо, она все же не умерла. Вольдеморт протянул руку, и змея браслетом обвилась вокруг запястья.

— А от Червехвоста есть что-нибудь?

— Он все еще занят сбором материалов,  — произнес Люциус так тихо, что Драко едва расслышал его. — Он еще не вернулся из…

Бесполезно: слова канули в темноту, за ними пропало и видение, закрылось, как цветок, унося с собой в кружащуюся тьму и котел, и драгоценные сосуды, и двух мужчин… С бьющимся где-то в горле сердцем Драко выпрямился, распахнул глаза и уперся взглядом в Снейпа, в оцепенении наблюдавшего за ним.

— Малфой, что с вами было?

Комната медленно приобретала отчетливость. Драко ощутил, что стоит, прислонившись к стене, плечи болели, словно он здорово расшибся, глаза жгло. Он оглядел класс — все смотрели на него в состоянии, близком к шоку.

Гарри приподнялся, готовый сорваться с места, Гермиона с Роном силой усадили его обратно.

— Ничего, — ответил Драко. — Со мной все хорошо.

— Что-то случилось? — понизил голос Снейп, чтобы его мог услышать только Драко. — Ты что-нибудь видел?

Змею, котел, Темного Лорда, замок…

Драко покачал головой:

— Ничего. У меня просто голова закружилась…

— То есть вы ничего не видели? — прищурился Снейп.

Драко слишком поздно сообразил, что должен ответить хоть что-нибудь. Надо было сказать, что я был долькой лимона, плававшей в огромной порции джина с тоником… Придумать что-нибудь, что угодно…

— Нет, ничего.

— Замечательно, — Драко мог поклясться, что Снейп разочарован. И взволнован. — Пройдите на ваше место, мистер Малфой.

* * *

— Что, еще одно письмо от Моники? — подходя к столу, поддразнила Гермиона Рона. Тот выжидающе наблюдал за черной совой, садящейся ему на его левое плечо — имя ей было Нефертити, и она была подарком от родителей в день, когда они узнали, что его сделали старостой среди юношей (Свинристель отошел Джинни). Сейчас она поклевывала Рона в ухо, выпустив из лап письмо прямо ему в руки: отпечатанное золотом на белом, оно источало сильный жасминовый аромат.

— Что я могу сказать, — Рон развернул свиток и пробежал его глазами. — Ей просто меня не хватает.

— Ой, да ты просто связал ее по рукам и ногам, — Джинни с улыбочкой потянулась к тыквенному соку. — У тебя же с ней не серьезно…

— Увы, да, — безо всякого раскаяния в голосе ответил Рон. — Я все еще жду, когда придет Правильная Леди и приберет меня к рукам.

— Для начала ей придется выбраться из своей смирительной рубашки, — заметил Гарри и подхватил брошенный Роном в ответ пергамент. — Что?

— Я полагаю, это все из-за моих денег, — вслух заметил Рон, безуспешно пытаясь превратить письмо Моники в бумажную метлу.