Draco Veritas

— Да я скорее умру, — еле слышно ответила Джинни, утопая в бархате голоса и синеве глаз.

…А если б так было всегда?..

И мысль об этом перепугала её больше, нежели всё остальное.

— Никогда… Ты никогда не умрёшь, Вирджиния, душа моя. Ты будешь жить вечно, жить рядом со мной, напоминая мне о приведшей меня в мир плоти, пусть даже остальной мир погрузится в пламя и рассыплется прахом. Придёт конец Вселенной — однако мы всё равно будем вместе, правя пустотой…

Он светло улыбнулся своим словам. Джинни захотелось закричать, но она внезапно осознала, что утратила способность издавать звуки вообще; вцепившись в раму зеркала, она только смотрела на него. Том повернулся, пошёл прочь, сверкая серебристой отделкой мантии.

Снова открылась дверь, хотя она её и не увидела, — и он, так и не обернувшись, просто исчез.

Пальцы Джинни разжались. Она беззвучно осела на пол.

Глава 15. Часть I. И пал свет

Коли придется мне уйти,

Любимая, не говори:

«Увы, меня забыл он».

Ты ждать сумей и песни пой,

Храня души спокойный сон.

В долине Смерти кровь и боль,

И диких тварей там юдоль.

Душа оцепенела.

Средь блеска звёзд и монстров рёв

Ты мне с небес пропела.

Алун Льюис. P.S. к Гвено

— Бли-ин… — Эйдан Линч покрутил головой, ознакамливаясь с обстановкой. — Однако этот Гарри Поттер разнёс твою хату просто вдребезги и пополам, Вик.

— Не называй меня «Вик», — огрызнулся наматывающий круги по комнате Крум. Он не мог оторвать глаз от бардака в спальне: распахнутый и вывернутый наизнанку гардероб, верёвки, болтающиеся на столбиках кровати, расшвыренные клочья бумаги, распахнутое окно, из которого в комнату лился холод. А также сброшенное на пол и изгаженное чьими-то грязными ботинками синее вязаное покрывало.

— Если Гарри переживет все свои нынешние проблемы, я непременно осчастливлю его здоровенным счетом за этот погром.

— Да уж… — Эйдан Линч подцепил привязанную к кровати верёвку. — А чувак знает толк в вечеринках.

— Итак, что у нас тут? — заглянул в комнату Сириус — усталый, взъерошенный, с залёгшими под глазами тенями. — Зацепки есть?

Эйдан запихнул верёвку в карман и пожал плечами:

— Ничего существенного: Гарри тут переоделся, прихватил кое-какое оружие. Что-то пригорело на кухне — понятия не имею, что именно. А что вы нашли?

Суриус мотнул головой:

— Через камин в гостиной велись разговоры, однако зола давно остыла, так что я ничего конкретного сказать не могу, — он посмотрел на Виктора: — Спасибо, что приютил Гарри, — эта фраза прозвучала заметно мягче предыдущих.

— Это Флёр настояла, — ответил Виктор, — я согласился только под её давлением, — он обвел комнату хмурым взглядом. — Покрывало вязала моя мама, — он наклонился к нему и оцепенел.

— Что такое, Виктор? — напрягся Сириус.

— Кровь, — и действительно, под отброшенным в сторону покрывалом пол был в густых чёрных подтёках. Линч распинал усыпавшие пол бумаги, под которыми обнаружилась ведущая к дверям жирная кровавая полоса.

— Кого-то волокли… Кого-то окровавленного… раненого… потом перенесли через порог…

— Спокойствие, только спокойствие, — в дверном проёме появился Ремус, — это не Гарри и не Драко, — он недовольно передёрнул плечами, не сводя глаз с Сириуса. — На крыше труп. И…

— И что?.. — Сириус всё ещё не отошел от шока при виде крови.

Ремус вздохнул:

— Сам увидишь.

Они двинулись наверх, возглавляемые Виктором: солнце почти село, западный край пражского неба переливался алым и золотым. И Ремус был прав: на крыше действительно лежал покойник: мужчина в чёрном с перерезанной глоткой окаменел, выгнувшись дугой в кровавом озере. А вокруг столпились фестралы — пять или шесть, они окружили труп, погружая морды в кровавую жижу. Поднявшиеся на крышу люди были встречены вскинутыми головами и нервным ржанием.

— Это из-за меня, — пояснил Ремус. — Даже кони мертвецов не выносят волков…

Виктор мрачно таращился на тело:

— Это один из людей Вольдеморта. А фестралы — просто мухи, слетевшиеся на падаль. Мне разогнать их?

— Что-то я не пойму, о чём вы, — жалобно вклинился Эйдан.

— Считай, тебе крупно повезло, — откликнулся Сириус. Судя по глазам, он от беспокойства места себе не находил.