Испить чашу до дна

— Я — Серж Голон, профессор Сорбонны. Женат, Мари ждет ребенка.

— Да… — протянул Сергей. — Что скажешь, Земцов?

— А что, здесь кого-то интересует мнение руководителя управления по расследованию убийств? — удивился Земцов. — Ты придумал без меня лихой прикол, у тебя все получилось, а сейчас твой заказчик мне рассказывает, как я должен покрывать цепь преступлений. Я собирался вам честь отдать и приступить к исполнению.

— Илья, — повернулся к брату Андрей. — Лиля сказала, что ты написал заявление о том, что я пропал без вести, что вы допускаете возможность убийства. То, что было на самом деле, — в тысячу раз страшнее убийства. Меня ломали, уничтожали, как и моих случайных товарищей. Мы должны были забыть, что мы люди. Я их похоронил… Сам выжил. Как ты спас Лилю, так меня спасла Мари. Приехала с благотворительной миссией в один лагерь для беженцев, где я концы отдавал… В общем, так получилось, что мы все сейчас вместе. Я, наконец, рассказал правду. Это большое облегчение. Здесь следователь. Ты что, не считаешь, что мы должны найти мерзавцев? Пусть даже в этом случае мне придется ответить за свое преступление. Если этого не сделать, они будут там же и так же истязать других людей! Разве это непонятно?

— Собственно, о чем разговор, — заключил Земцов. — Я здесь в качестве официального следователя. К приватным штучкам Кольцова отношения не имею. Дело открыто, вскрылись обстоятельства, которые мы будем проверять. Вопрос только один. Как скрыть прибытие Андрея Семенова на время расследования, как его изолировать, в том числе и от знакомых. Такие вещи распространяются быстро.

— Да, изолировать бы неплохо, — недвусмысленно произнес Сергей. Все поняли, о чем он. Илья вздохнул.

— Я могу вам пока предложить лишь кабинет в нашем управлении, — сказал Земцов Андрею. — Да, в каком-то смысле — это лишение свободы. В рамках программы защиты свидетелей. Постараюсь сделать так, чтобы вы ни в чем не нуждались. Когда будем выезжать на места, которые вы указали, вы получите удостоверение нашего сотрудника.

— Гений! — восторженно сказал Сергей.

— Ты берешь уроки актерского мастерства у Назаровой? — парировал Земцов. — Очень кстати. Пока я буду занят с Семеновым, бери своего факира и занимайтесь Селиным и Ветровой. Гукову возьмут без тебя, нормально, без креатива. Прошмонают все, проверят счета, соберут заявления пациентов. Без цирка и самодеятельности.

— Любой мой успех превращает Земцова в зверя, — объяснил присутствующим Сергей. — Меня этот план устраивает. Все остальные даже не мыслят о сопротивлении. Слава, дай возможность братьям Семеновым связаться с родителями. Поездка к ним, я так понимаю, откладывается.

— Да, конечно, — торопливо сказал Слава. — Позвоните лучше с моего телефона. Лиля, вы тоже останьтесь. Это будет сложный разговор. Андрей, сообщите родителям, что вы к ним приедете. Трудно только сказать когда. Мы пока перейдем на кухню.

Слава дал Илье свой телефон, все вышли. На кухне Сергей стал довольно бесцеремонно шарить по шкафчикам.

— Я выпить хочу, — объяснил он Земцову, который смотрел на него, как на неисправимо трудного ребенка. — У меня такие переживания, вам это не понять. С того момента, как Илья позвонил и сказал замогильным голосом: типа радость у нас, брат жив.

Братья Семеновы и Лиля вошли минут через двадцать с потрясенными лицами.

— Мама сначала чуть сознание не потеряла, — сказал Илья. — Папа плакал. Мать потом кричала от радости… Просто кричала! Я никогда не слышал ее крика. У нее очень тихий голос.

— Поехали? — предложил Земцов.

— Но Андрею нужно поесть. Он ведь с дороги, — сказала Лиля. Все отвели глаза, потому что поняли: она хочет его задержать хоть на несколько минут. Он тоже понял и улыбнулся:

— Лиля, дорогая, сделай мне пару бутербродов. И положи в сумку. Я пока не хочу есть. И потом, ну, ты же поняла, меня берут на полное обеспечение. Все в порядке. Мы скоро увидимся.

Она кивнула и открыла холодильник. Все сделала четко, аккуратно, сложила в пакет, положила в сумку, сунула туда же пачку салфеток и пакет сока. Они простились так, как будто виделись много раз на дню. Когда все вышли, Лиля попыталась поймать взгляд Ильи.

— Потом, — пробормотал он, по-прежнему избегая смотреть на нее. — Потом, дорогая. Не беспокойся. В твоем положении опасно волноваться. Я люблю тебя, но для тебя это ничего не меняет.