Испить чашу до дна

— Кто?

— Сейфулин.

— Не знаю. Я к нему безразличен.

— Да? А он очень богатый?

— Это не ко мне. Это в «Форбс». И ты определись: тебе нужен самый богатый или тот, кто не спит постоянно.

— Что?

— Неважно. Я просто тебя озадачил. Извини, звонит второй телефон. Когда тебе покажется, что твой муж спит не один, звони, как всегда.

Сергей разъединился и глубоко задумался. Плохая информация. Они выпустили из виду этих вечно снующих по миру баб, смысл жизни которых обо всем увиденном сообщать друг другу. Интересно, кто еще, кроме Моники, обратил внимание на слова Марыси о человеке, похожем на Андрея? Вряд ли это серьезно, конечно, но все-таки стремно.

…Марат подъехал к своему дому и посмотрел в окна. В спальне на первом этаже настежь открыта терраса, видимо, для отрезвления Марыси. На постели лежит она, ее придерживает Козлов. Рядом два человека, один сделал укол, другой следит за капельницей. Хорошо выводят! Но до чего крепка Марыся! Она продолжает что-то настойчиво и громко говорить. Марат переступил низкий подоконник террасы, постоял, послушал. Как интересно, как складно. Сегодня не день, а тысяча и одна ночь.

Марат вернулся к машине и поехал в Москву. Утром ему позвонил Козлов и сказал, что Марыся готова к путешествию.

— Да-да, — ответил Марат. — Звони.

Сам тут же набрал номер заместителя Козлова.

— Коля, подъезжай ко мне в московскую квартиру. Дело есть.

Глава 26

Андрей вернулся из Риги почти счастливый, отдохнувший, расслабленный. Родители… Ради этого стоило вернуться.

Следователи ответили на очень многие вопросы. Личности погибших в том лагере пленных были установлены. Это были люди, не имеющие отношения друг другу, связанные лишь тем обстоятельством, что в один день оказались в Киеве. Спортсмен, актер, сверхсрочник армии в отпуске, студент. Они исчезли в разных местах города.

— Пока ясно одно, — сказал Земцов. — Вы все достаточно молодые люди. Все — примерно одного роста, физически сильные, умные. Предположить, что кто-то ходил с сачком ловить наугад таких ребят, — нелепо. Конечно, следили, отбирали, не исключено, что кто-то вас продавал. Кому? Тоже есть версия. Новый криминальный авторитет готовит свою армию. Есть слухи. Система проверенная. Сначала фактически истребление личности — тест на выживание. Потом — другой уровень, другая подготовка. Ты, Андрей, сорвал этот план. Но поискать можно. Где-то рядом с тобой были продавец и охотник. Рядом с другими — тоже. Возможно, это один и тот же человек. Родственники твоих товарищей приедут. Расскажешь, что можно им рассказать.

— Да, расскажу. Я перевел им на карточки практически все свои деньги. Хочу оплатить их возвращение домой и похороны.

— Решим этот вопрос. Илья тоже собирается с ними встретиться.

— Что с тем участком?

— Твой товарищ-юрисконсульт помог. Мы связались напрямую с владельцем. Ты знаешь, он даже заинтересовался. Готов пойти навстречу. Не знаю, можно ли там что-то найти. Кого-то опознать… Дело это не быстрое. Андрей, мы тут поговорили с Сережей, он считает, что тебе пока нужно вернуться во Францию. Какая-то ерунда пошла, слухи от какой-то тетки, которая тебя вроде узнала в самолете. В общем, идея была рискованная. Но выход есть. Мы без тебя во всем разберемся, кого надо, нейтрализуем, и ты вернешься, чтобы свидетельствовать, к примеру, на суде. Если такой идеальный вариант возможен. В любом случае, когда их нейтрализуем, ты приедешь. Имя свое вернешь. Обещаю. Пока мы в тумане.

— Как насчет моей встречи с Викой и Лилей?

— Как договорились. Сегодня приедут все родственники, встретишься с ними здесь, поговорите… Это надолго, думаю. Завтра Лиля и дочь будут тебя ждать. Мы возьмем билет в Париж. Можешь позвонить жене.

— Хорошо. Потом. Сейчас я очень волнуюсь.

День до самой ночи прошел в скорби, разговорах, которые сжигают душу. Андрей и Илья перевели по Интернету на счета родителей погибших ребят все, что могли. Когда Андрей увидел останки Олега и Александра, он заплакал. Илья смотрел на слезы брата и чувствовал, как его собственное сердце обливается кровью. Андрей плакал только совсем маленьким. Ночь он пролежал без сна в своей каморке и мысленно провожал друзей — никого ближе, чем эти мученики, у него, как ему сейчас казалось, не было, — туда, где они упокоятся.

Утром оперативники отвезли его в дом Лили. Дежурили во дворе, в подъезде, на площадке.