Тихий омут

Вера уже протянула руку к телефону, когда он заверещал истеричным голосом старомодного будильника. У университета не было спонсоров, так что о новых телефонах никто и не мечтал.

— Деканат филологического…

— Ну, где тебя носит, деканат филологического? — с упреком сказал Сашка. — Я звоню-звоню, звоню-звоню, а тебя нет и нет! Ты ведь уже давно отбилась!

— Откуда ты знаешь? — растерялась Вера. — Это совершенно случайно получилось, вообще-то я планировала часов до трех сидеть…

— Что, правда планировала?! — ужаснулся Сашка. — Вер, вот этого я от тебя не ожидал… До трех часов! Значит, ты там собиралась вовсю наслаждаться своим трудовым энтузиазмом, а я тут хоть умри? Ты эгоистка, Вера, вот что я тебе должен сказать.

— А что, есть угроза жизни? — озабоченно спросила она, заметив, как жадно Тосечка прислушивается.

Тосечка тут же потеряла значительную часть интереса к разговору, но из комнаты не выходила.

— Что, слушает кто-то? — догадался Сашка. — Не обращай внимания. Скажи: хорошо, я сейчас приеду.

— Хорошо, я сейчас приеду, — машинально повторила Вера. — То есть не совсем сейчас, мне еще документы отдать надо, и еще кой-какие оргвопросы утрясти…

— Оргвопросы утрясти! — возмутился Сашка. — Бюрократиха! Я понял: ты меня просто избегаешь. Так вот, даже и не пытайся, все равно не избежишь. Быстро спрашивай: а машина когда будет?

— Машина, когда будет? — послушно повторила Вера.

— Через десять минут, — отрапортовал он. — Успеешь со своими оргвопросами разобраться? Отвечай: да, через десять минут выхожу.

— Да, через десять минут… — Вера спохватилась и быстро поправилась: — Ой, нет, через десять минут могу не успеть! Мне минут пятнадцать потребуется. Может быть, даже двадцать.

— Это еще ничего, — подумав, решил Сашка. — Все-таки не до трех часов… Если что — Николаич тебя подождет. А нельзя эти твои оргвопросы потом как-нибудь решить? А то я уже сильно соскучился. Скажи: я тоже.

— Я постараюсь, — сказала Вера. — Вообще-то оргвопросы надо решать сразу… Хорошо, я постараюсь.

Вера положила трубку и посмотрела на часы. Ладно, экзаменационные листы она сдать успеет, а заявление на отпуск можно и потом написать. Отпуск… Ч-черт. Она ведь так и не придумала, что делать с этим отпуском…

— Консультация, да? — спросила Тосечка с пиететом и завистливо вздохнула. — А платят хорошо?

Вера какое-то время непонимающе смотрела, совсем забыв, что сама направила Тосечкины мысли в нужное русло, наконец, вспомнила и, торопливо запихивая все свои бумажки в сумку, на ходу ответила:

— Это на общественных началах. Сами подумайте, Антонина Михайловна, как можно брать деньги за помощь страдающим калекам?

Не хватало еще, чтобы Тосечка трепалась на факультете о страшных заработках Веры Алексеевны Отаевой где-то на стороне… Она вовремя вспомнила о посланном на ней джипе и на всякий случай добавила:

— Правда, иногда с транспортом помогают. Если что-то уж очень срочное.

…Хороший водитель Олег Николаевич выскочил из бродячего джипа, распахнул перед Верой дверцу, подал руку, помогая сесть в машину. Заботливый. Причем, можно сказать, какой-то радостно-заботливый. Не просто по обязанности верного денщика суетится, не жалованье отрабатывает, а будто с любимым ребенком возится.

— Олег Николаевич, у вас дети есть? — спросила Вера, заметив, как тот погрозил пальцем какому-то неосторожному пацану на роликах. Без малейших признаков раздражения погрозил.

— А как же, — ответил Николаич гордо. — Дочка. Дашенька. Ей уже скоро десять лет будет. Сейчас она со стариками моими, в Железногорске. Я в отпуск тоже к ним поеду.

— А жена?

— А жены нету, — спокойно сказал Николаич. — Жена от меня ушла, когда мать с отцом заболели. Они сразу оба заболели — у отца инфаркт, а у матери щитовидка… Врачи сказали, это у нее от стресса, за отца сильно переживала. Если бы не Константин Дмитриевич, так и думать боюсь, что было бы. Он моим старикам и клиники в Израиле нашел, и сам операции оплатил. И Дашеньку на это время к своей матери отвез, чтобы я во все стороны не рвался. А ведь я тогда только-только начинал у него работать, еще и полгода не проработал… Вот какой человек.

И всю дорогу до больницы хороший водитель Олег Николаевич опять подробно рассказывал Вере о замечательных душевных качествах своего шефа. И ее это не раздражало. Никакой Олег Николаевич не денщик. И тем более — не архивариус. Он просто из тех людей, которые всегда отдают долги. Вряд ли у него когда-нибудь будет столько денег, чтобы отдать долг за лечение родителей в Израиле. Он душой отдает, отношением, заботой. Добром — за добро. И тёзке он понравился. Все-таки тёзка действительно профессионал высокого класса.