Спасите наши души

– Ну, все, – обратился он к Стелле. – Я исполнил твое последнее желание. Дальше по жизни пойдешь с другим следователем. Ты не поверишь, он еще симпатичнее, чем я. На суд приду. Смотри в зал. Я тебе подморгну.

Он вернулся к могиле, напряженно вглядываясь в толпу. Наступил на что-то и услышал нечто типа кошачьего шипения.

– Придурок, ты у меня на ноге стоишь.

Толя извинился и с удивлением посмотрел в маленькое личико, с которым что-то было не так. Щуплая девушка шипела на него, а смотрела вроде мимо. Сильное косоглазие – сообразил он.

– Если вас не устроили мои извинения, можете тоже постоять на моей ноге, – любезно предложил он.

– Да пошел ты. – Девушка с великим интересом разглядывала похоронных гостей.

– Узнаю тебя, форум, – с видом заговорщика прошептал Толя. – Не забудьте вечером описать свои впечатления.

– Ты че привязался? – От удивления или возмущения оба глаза девушки практически слились.

Толя поспешил дальше.

У гроба Наташи ТИМ горько всхлипывала и кусала губы Настя Кокошанель.

– Ну, ты что, Наташенька, – шептала она, – ну, как же так? Бедная ты моя.

Когда она отступила, Толя легонько взял ее за локоть.

– Я вас искал. Давайте уйдем, пока все не хлынули.

– Да? Что-нибудь важное?

– Домой хочу вас отвезти. Вы, наверное, единственная, кто приехал сюда своим ходом.

Пробираясь сквозь толпу, они вдруг синхронно оглянулись. У гроба неподвижно, даже гордо, стояли Сандра и Рим, как верные и в то же время непримиримые слуги, абсолютно чужие, инородные в этой пестрой толпе…

Они долго ехали молча. Потом Настя вдруг спросила:

– Толя, а вы не могли бы отвезти меня не домой?

– И куда же, интересно?

– В Бутово. Если сможете, я объясню. Там передержка собак, кстати, она раньше принадлежала Наташе ТИМ. Мне нужно кое-что спросить у работницы.

– Я могу составить вам компанию… И все-таки отвезти домой.

– Спасибо большое. Вы знаете, сегодня лучше не надо. У меня разговор такой… ну, в общем, работница может постесняться при постороннем. Вы не обиделись?

– Ответить правду или прямо? Простите, глупая шутка. Все нормально. Мое предложение останется в силе на будущее. Где эта пересылка-пересидка собачья?

* * *

Мария вошла без стука в крошечную комнату, где на узкой старой кровати сидела, сложив на коленях руки, маленькая худенькая старушка. Она подняла голову и посмотрела на вошедшую с ожиданием и тревогой. Мария бросила рядом с ней пакет с апельсинами.

– Ну че, как дела?

– Я вас жду, Машенька. Вы же сказали, возможно, вы решите мой вопрос.

– Какой еще вопрос?

– Ну, вы прекрасно знаете, Маша. Вы обещали, что я вернусь в свою квартиру. Вы сказали, что племянница незаконно меня оттуда сюда вывезла… Она даже там не прописана. Вы понимаете, я не могу больше здесь находиться.

– И что я, по-вашему, делать должна, просто интересно?

– Как что? Вы обещали, что кому-то позвоните, что суд примет решение, что поговорите с племянницей… Разве вы мне не обещали?

– Я вам кто: дочь, внучка, адвокат? С какой стати меня слушать кто-то будет? Я ясно сказала: подпишем бумаги на квартиру, и я займусь вашим переездом.

– Я хочу уточнить, что за бумаги? Доверенность, что ли, какая-то?

– Дарственная, неужели не понятно? А как иначе я пойду? С какого перепугу меня слушать будут?

– Дарственная? То есть моя квартира станет вашей?

– А она твоя? Туда племянница уже мужиков таскает. Тебя сюда упекли с концами, не ясно, что ли? Не, я фигею. Таскаюсь к ней каждый божий день, плачу, скоро горшки выносить буду. Собираюсь ей квартиру возвращать, а тут такие предъявы. Да пошла ты. Вот выйду сейчас и не вернусь больше. Сиди жди племяшку любимую. Может, навестит. Чтоб подушкой придушить.

– Что вы говорите, Маша? Почему вы так со мной разговариваете? Я просто спросила. У меня никого нет. Я целый день жду.

– Еще подождешь. Приеду завтра с нотариусом. Подпишем, будем дальше разговаривать. А больше у меня времени нет. Не одна ты у меня такая.

Она вышла, хлопнув дверью, а старушка долго не могла шевельнуться, в ужасе зажав рот руками. Потом тихо повалилась в подушку и глухо, бессильно, отчаянно заплакала.

Мария ворвалась в комнату, где сидела за столом медсестра.

– Слушай, ты даешь этой грымзе таблетки, которые я привезла?

– Конечно.