Спасите наши души

– А чем им грозила ее жалоба? – спросил Толя.

– Как чем? Вечным баном, конечно.

– Информация серьезная, – сказал Сергей. – Спасибо, Ирма. Мы это учтем.

– Вы хотели, чтобы я рассказала вам про Фимку. Она…

– Да, конечно. Только, извините, ради бога, в другой раз. У нас по утрам совещания. Мы вам позвоним обязательно.

– Ну, что скажешь? – спросил Толя, когда за Ирмой закрылась дверь.

– А что тут говорить. Бабы плохие, на преступление способны, это понятно. Но, Толя, то, что Ирма рассказала, не мотив. Даже смешно.

– Я так не думаю. Я смотрел их финотчеты. В разных темах – больных детей, домов престарелых, бездомных собак – они за месяц собирают никак не меньше миллиона рублей. И при этом еще что-то не указывают, как выяснилось. И так годами. Просят бабки на операции, которых на самом деле не делают, на собак, которых нет в живых, на стариков, которые о своем счастье не догадываются, а живут, пока не подпишут им свои квартиры и сбережения. Так что не скажи. С такой кормушкой не расстаются… И еще. У этой Пронькиной больные амбиции. Я спрашиваю: «Что для вас форум? Место, где деньги лежат?» Она говорит: «Я без него не могу». Знаешь, тупо так, мрачно, маниакально.

* * *

Валентину на входе в Дом ребенка остановил охранник.

– Вас ждут?

– Нет, – растерянно ответила она. – Но мне очень нужно пройти.

– Зачем?

– Я хочу повидать одного ребенка.

– Нельзя. Надо заранее договариваться по телефону с главврачом.

– Но я уже приехала.

– Нельзя.

– Ох, – всплеснула руками Валя. – Я ж забыла совсем. – Она открыла сумку, достала бумажник и, не считая, протянула охраннику плотную пачку купюр.

– Чего это? – У него даже челюсть отвисла.

– Да просто так. Я забыла сказать: я с благотворительной миссией приехала. Вдруг помочь кому-то надо. Вы возьмите, пожалуйста. Дело у вас очень важное.

Собственно, просьба была излишней. Все уже исчезло в его кармане. Ему даже удалось учтиво склонить голову, пропуская ее.

С главврачом, крупной, суровой женщиной было труднее. Валя сначала даже не успевала уворачиваться от ее вопросов: «Как вы прошли? Почему ко мне? Кто рекомендовал? Откуда узнали?» И т. д. Наконец Валя поймала паузу и стала задавать вопросы сама. Меняла по ходу тон. Добрались до ответов.

– Арину не разрешают удочерять. На высшем уровне. Операцию пока не сделали, деньги набирали, а потом… У опекунов возникли проблемы.

– Но ей уже можно делать операцию по состоянию здоровья? Нет противопоказаний?

– Да операция показана ей уже полгода. А девочке все хуже и хуже… Не буду говорить, но тут такие дела… Не до нее сейчас. Но вы учтите, я ничего не говорила, нигде не повторю, и я ничего не решаю. Считай, пропала девка, самой ее жалко.

– То есть как пропала? – холодно осведомилась Валентина. – Вы так много задавали вопросов, что не поняли главного. Мне не нужны ваши врачи, ваши операции, деньги спонсоров. Я забираю ребенка. Все сделаю сама. Если для этого нужно купить место главврача вашего заведения, то завтра я сяду в ваше кресло. Сейчас я выпишу чек на определенную сумму для остальных детей. Для детей! Проверю. А теперь покажите мне Арину. Через день, ну, два, мои юристы оформят все документы, и мы за ней приедем.

Главврач с открытым ртом смотрела на скромную, даже провинциальную женщину в обычных брюках и спортивной куртке. Переводила взгляд на чек с внушительной суммой. Чего творится-то?

– Пошли, – пожала она плечами.

По дороге домой Валентина дрожала в машине. Арина… Это ее девочка. Господи, скорее. Вот для чего она так мучилась всю свою сознательную жизнь. Она должны спасти ангела.

Глава 3

Валентина Сидорова стояла у окна и смотрела в сад. Юристы работают, но как медленно идет время… Она повернулась и вздрогнула от неожиданности. На пороге комнаты стоял Рим.

– Доброе утро, Валентина Ивановна. Я вам не помешал?

– Как мне можно помешать, – пожала Валя плечами. – Я ничего не делаю, вы же в курсе. Если вы хотите получить какие-то распоряжения, то лучше обратиться к Сандре. Она знает, что нужно делать.

– Нет, я о другом. Я хотел спросить… У вас нет фоток Наташи? Ну, там детских, например, из дома…

Валя внимательно посмотрела на серьезное лицо парня, красивые, невеселые глаза, нахмуренные брови.

– Есть. Именно детские. Она рано уехала из дома, потом присылала как-то свои фотографии. Но я их не любила. Чужая она на них. А детские снимки и мама постоянно под подушкой держит, и я привезла. Славная она была девочка. Смелая, доверчивая, смешная. Сейчас покажу. Ты садись.