Татуировка? Строительный рабочий? Ну-ка… Я постучал по столу, чтобы привлечь внимание Карлоса.
— Татуировка примерно здесь, орел и змея? — спросил я.
Карлос бросил на меня короткий взгляд и медленно кивнул.
— Отлично, — сказал Ральф. — Ну а теперь, давай, всю историю, от начала и до конца.
И Карлос принялся рассказывать — револьверу Ральфа.
— Эдди пришел в воскресенье вечером, я точно не знаю во сколько, но поздно. Он держал девушку за руку, довольно худенькую, но симпатичную, со светлыми волосами. Она спотыкалась, как будто сильно набралась, и Эдди пошутил, что сейчас она блеванет. На ней были джинсы и черная рубашка, отличные сиськи. Они пошли в туалет, и он подождал, когда она оттуда выйдет. Там рядом есть телефон-автомат, вы же знаете? Эдди куда-то позвонил. Сказал нам, что, к сожалению, не может с нами посидеть. Но самое смешное, что та дамочка лягнула Эдди в щиколотку, когда они шли обратно к машине, и мы все рассмеялись. Он отвесил ей оплеуху, рассек лицо кольцом, потом они сели в машину. Вот и все.
Он говорил небрежно, как будто подобные истории случались у Тито каждый вечер. Я сглотнул. Может быть, мне следовало вести себя эмоциональнее, но нечто в Ральфе и его «магнуме» заставляло сохранять спокойствие.
— Как вела себя девушка, кроме того, что была пьяной?
Карлос посмотрел на меня так, словно я задал ему вопрос на японском.
— Она? Дерьмо, понятия не имею. Они всегда так себя ведут, вы же знаете? Она злилась, спорила, пыталась его ударить.
— Тебе не приходило в голову, что она могла попасть в беду? — спросил я вместо того, чтобы еще раз воспользоваться стулом, на котором сидел.
Он почти рассмеялся, но вовремя вспомнил про пистолет.
— Рядом с Эдди любая из них в беде, — сказал он. — Однако она не просила о помощи, ничего такого.
— У Эдди было оружие?
На лице у Карлоса появилось беспомощное выражение.
— Я об этом не думал, друг. Нет, пожалуй, не было. Я знаю, что иногда он носит пистолет, работает на каких-то своих знакомых; так я слышал.
— Каких знакомых? — вмешался Ральф.
— Понятия не имею, друг. Это правда. Но он кое-что сказал. Вроде как, ему завтра рано вставать, потому что дамочка должна сделать для него один телефонный звонок. Вот и все дела, друг.
Утро понедельника, когда Лилиан якобы сообщила Бо, что уезжает в Ларедо. Я представил, как она держит телефонную трубку, а к ее шее прижато дуло пистолета. И Бо, которому на все наплевать.
В этот момент я услышал звук сирены, приближающийся со стороны центра города. Ральф зевнул, соскользнул со стула, лениво потянулся и убрал пистолет.
— Увидишь Эдди, — сказал Ральф, — передай ему, что он труп аж с воскресенья. Просто еще не успел окоченеть.
Лидия Мендоза закончила последнюю песню, но никто не стал включать новую запись. Мы молча зашагали к парковке и умчались по Дуранго в красно-коричневой подводной лодке. Кончик сигареты с марихуаной, оставленной на приборной доске, все еще тлел.
— Ты знаешь этого Эдди? — спросил я через несколько минут.
Ральф покачал головой.
— А ты?
— Я лягнул его по яйцам недалеко от «Хунг-Фонга», — кивнув, ответил я.
Мои слова произвели на Ральфа впечатление, и мы молча проехали еще один квартал.
— Зачем вести в бар девушку, которую ты только что похитил? — спросил я. — Любой на месте Эдди постарался бы получше спрятаться и не высовываться.
— Ты опасаешься, что она была с ним по собственному желанию?
Я ничего не ответил, и Ральф улыбнулся.
— Нет, друг. Парни вроде Эдди не используют голову по назначению. Главное для них — устроить хорошее шоу.
Я немного подумал.
— Как раз сегодня утром я сказал своей подруге из Калифорнии, что ты предпочитаешь оставаться в тени, Ральф. Но это было до того, как я увидел твою манеру поведения в стиле Анни Оукли.[74]
Ральф рассмеялся.
— Тебе известно, сколько драк со стрельбой происходит в барах в этой части города каждый вечер, vato? То, что ты сейчас видел, как раз и называется «оставаться в тени».
— Вот оно как.
Ральф сделал такую глубокую затяжку, что сигарета уменьшилась, наверное, на дюйм, и выдохнул дым через нос. Мы долго ехали молча. Но когда я закрыл глаза, то увидел разбитое лицо Тито, синяк под глазом Лилиан и алые капли на красном выщербленном бетонном полу. Ральф продолжал смотреть в окно на разноцветные дворики Саут-Сайда и вздыхать, как безнадежный романтик. Романтик с кровью на башмаках.