Несмотря ни на что, Клэри вдруг почувствовала себя счастливой.
Взяв Джейса за руку, она прошептала:
– Спокойной ночи.
Они уснули, как дети в сказке.
15
Когда мир рушится
Большую часть ночи Люк наблюдал за движением луны. Сквозь прозрачную крышу Зала чудилось, будто сребреник катится по стеклянной крышке стола. В полнолуние, как сегодня, зрение и прочие чувства оборотней сильно обостряются: даже в человечьем обличье Люк ощущал кисловатый душок сомнений, издаваемый людьми в Зале, и резкий аромат страха. Прямо отсюда ликантроп чувствовал, как беспокойно, в ожидании вести от вожака, меряют шагами темный лес его братья.
– Люциан, – позвал низкий и в то же время пронзительный голос Аматис. – Люциан!
Вынырнув из задумчивости, Люк с трудом сосредоточил взгляд усталых глаз на разрозненной группе людей. Тех немногих, кто согласился хотя бы выслушать его план. Знакомые по прошлой жизни в Идрисе: Пенхоллоу, Лайтвуды, Рэйвенскары – и те, кого он встретил впервые. Например, Монтеверде, семья, содержащая Институт в Лисабоне и говорящая на смеси португальского и английского. Или Насрин Чодри из Института в Мумбаи. Она носила темно-зеленое сари, расшитое рунами из чистого серебра, отчего Люк невольно морщился, стоило девушке подойти слишком близко.
– В самом деле, Люциан, – согласилась Мариза. Ее маленькое бледное личико несло отпечаток глубокой усталости. Люк не ожидал, что она или ее муж придут, и потому был благодарен за присутствие, хотя горе и ожесточило Маризу сверх меры. – Ты сам созвал нас, так будь добр, удели нам внимание.
– Он и уделяет. – Аматис сидела, подобрав под себя ноги, как молоденькая девушка. Взгляд ее оставался твердым. – Люциан не виноват, что последний час мы только и ходим кругами.
– И будем ходить, пока не найдем решения, – резко заявил Патрик Пенхоллоу.
– При всем уважении, Патрик, – с сильным акцентом перебила его Насрин, – решения может совсем не найтись. Лучшее, на что можно надеяться, это план Люка.
– План, который не предусматривает нашего рабства и… – начала было Цзя, жена Патрика, но замолчала, прикусив губу. Это была привлекательная, стройная женщина, очень похожая на дочь Алину. Люк хорошо помнил, как Патрик бежал в Китай и там женился на Цзя. Тогда чуть не разразился скандал, потому что родители подобрали Патрику невесту из Идриса. Однако Патрик прославился бунтарским характером, который сейчас здорово помогал.
– Или содружества с нежитью? – подсказал Люк. – Как раз его избежать не получится.
– Само содружество не проблема, – заметила Мариза. – Дело в местах на Совете. Конклав не отдаст их нежити. Рогом упрется, но не отдаст. Сам знаешь, целых четыре…
– Не четыре, – возразил Люк. – Одно – Дивному народцу, второе – Детям луны, третье – Детям Лилит.
– Магам, феям и ликантропам, – тихом голосом и выгнув брови заключил сеньор Монтеверде. – Что же вампиры?
– Они ничего не обещали, как и я – им. Вампирам, похоже, не особенно хочется вступать в Совет. Они не любят мой народ, равно как и всякие собрания и правила. Впрочем, если передумают, дверь для них открыта.
– Малахи и его шайка ни за что не отдадут места вампирам. А без вампиров нам не набрать достаточно голосов в Совете, – пробормотал Патрик.
– К тому же без них нет шансов на победу.
– Вообще-то есть, – сказала Аматис, верившая в план Люка больше самого брата. – И без вампиров в Идрисе хватит нежити, которая выступит на нашей стороне. Неслабой нежити. Одни только маги…
Покачав головой, сеньора Монтеверде обратилась к мужу:
– План – бредовый, он ни за что не сработает. Нежити нельзя доверять.
– Этот план сработал во время Восстания, – напомнил Люк.
Сеньора Монтеверде скривила губы:
– Тогда Валентин набрал армию из идиотов. На сей раз у него полчища демонов. Откуда нам знать, что бывшие члены его Круга не примкнут к хозяину, услышав призыв?
– Думайте, что говорите, сеньора, – пророкотал Роберт Лайтвуд. За целый час он заговорил впервые. Большую часть времени глава семейства Лайтвудов провел в молчании, обездвиженный горем. За последние три дня у него на лице прибавилось морщин. По сгорбленным плечам и сжатым кулакам было видно, как человек страдает; Люк не мог винить его – хоть он и недолюбливал самого Роберта, однако видеть, как такой великан от горя теряет силы…
– Думаете, я вернусь к Валентину после гибели Макса? Моего сына убили…