Слабая женщина, склонная к мелонхолии

Очень удачно получилось, что Ася успела взять хоть этот пакет, завернутый в старую газету. Там оказались все документы — не только Сонины, но и ее родителей, и свидетельство о смерти деда, который оставил этот дом в наследство сыну, и копия завещания, и план застройки, и даже квитанции за коммунальные платежи. Правда — неоплаченные. Паспорта Сониных родителей Асю поразили. Старые, выданные еще до общего обмена. На фотографиях — молодые, красивые, веселые люди. Оказывается, мать Сони звали Эльвирой Максимовной. Девичья фамилия — Соболь. Эльвира Соболь, с ума сойти… Эльвира Соболь двенадцать лет назад вышла замуж за Николая Леонидовича Ничеева. Им обоим было по восемнадцать! Значит, сейчас — по тридцать! Ай-я-яй… В это просто невозможно было поверить. Можно было поверить, что эти кадавры тридцать лет после смерти лежали непогребенными… И как хоть Соня осталась живой? Да еще и более или менее здоровой. Только худенькая очень… Ничего, у тети Фаины постепенно поправится. У тети Фаины даже Митька стал постепенно поправляться, если верить напольным весам. На глаз-то незаметно было…

Второй раз Ася пошла к Сониным родителям, когда сгорел их дом. Не до конца сгорел, опять дальние соседи успели потушить. Не сгорела одна комната и примыкающий к ней сарайчик. Если бы лето — как-то можно было бы прожить. А глядя на зиму — никак, это даже Сонины родители понимали. Сидели в холодной комнате почти протрезвевшие от нервного потрясения, но с непривычки к трезвому состоянию совсем ничего не соображали, даже говорить не могли. И кажется, не понимали, что Ася им говорит. Она билась с ними почти час. Наконец до Сониной матери что-то дошло. Она уставилась на Асю ненавидящим взглядом, пошла синюшными пятнами и захрипела, трясясь в ознобе и хватаясь грязными руками за ворот драной ватной телогрейки:

— Опекунство ей… А?! Моего ребеночка отобрать хочет… А?! А потом чтоб мы обои померли!.. Коля-а-а, эта колдунья наш дом сожгла!.. Отдавай Соньку, ведьма, отдавай, отдавай… В милицию пойду…

— Ладно, — согласилась Ася. — Забирайте своего ребенка. Только сначала вам придется заплатить семь тысяч шестьсот двадцать три рубля. Столько мы потратили на одежду для Сони, на учебники, на питание… Чеки сохранились. Сумму она назвала наобум. Просто решила, что такая сумма должна их отпугнуть. Сумма действительно отпугнула. Родители Сони уехали без дочери на следующий же день в неизвестном направлении. Соседи сказали — в другую область. В глухую деревню, где у них какая-то родня есть. Дом, где можно зиму пережить. С тех пор о них не было ни слуху ни духу. Ася очень надеялась, что и летом они не появятся. Соня тоже на это надеялась. Боялась их возможного возвращения. Иногда плакала. Асе тоже иногда плакать хотелось. Положение почти безвыходное: она не имеет права практически ничего необходимого, полезного, да просто обыкновенного сделать для девочки, потому что у девочки, видите ли, есть родители, которые имеют право и должны это делать… Надо посоветоваться со Светкой о том, как можно хотя бы в детский санаторий летом Соню устроить. Без согласия родителей, чтоб они провалились! Хорошо хоть, что в школе, где учится Соня, все понимают и не требуют, чтобы на родительские собрания являлись эти кадавры…

— Ты что-то какая-то квелая, — озабоченно заметила тетя Фаина поздно вечером, когда всех детей уже покормили, искупали, уложили и приставили к мелким Митьку, чтобы читал им на сон грядущий «Евгения Онегина». Хитрость: «Евгения Онегина» следовало знать Митьке, но просто так, не для кого-то, а самому себе, он стихи сроду бы читать не стал.

— Да я все о Соне думаю, — призналась Ася. — Что она между небом и землей… Девочка страдает.

— Не думай, — приказала тетя Фаина. — Все мы между небом и землей. Все образуется. Всегда все получается так, как должно получиться… Дальше рассказывай. Что сегодня не так?

— Роман на работу звонил. Встретиться предлагал. Потом у ворот кого-то ждал. Может, меня.

— Зачем бы это? — удивилась тетя Фаина. — Вот это сильно странно… Ладно, об этом тоже не думай. Может, и не тебя ждал. И позвонил случайно, так, от общей глупости ума. Дальше рассказывай.

— Карантин у нас с сегодняшнего дня, — печально сообщила Ася главную плохую новость. — Как минимум — дней на десять. И то еще не факт. Одну операционную даже на первый этаж перевели, к лорам. Плановые операции отложили. Больных разогнали. Весь день — не работа, а одно расстройство. Да еще менты грязи понатащили… Светка прямо устала на них орать.