Слабая женщина, склонная к мелонхолии

— Игорь Николаевич, — вклинилась наконец она во вдохновенный монолог Плотникова. — Константину Александровичу пора ехать. Вы ему просто прогноз обрисуйте — и все.

— А что прогноз? — Плотников тут же потерял интерес к разговору. — Все нормально будет. Да и сейчас уже никаких опасений. Я думаю, зрение восстановится полностью. А какой еще прогноз может быть?

Ася заметила, как генерал сдержанно улыбнулся. Ну да, наверное, уже слышал, что после операций, которые делал сам Плотников, других прогнозов быть не может.

— Ну, тогда я пойду, ладно? — спросил Плотников, глядя на Асю. — У меня там еще люди. Сегодня много, а я Ларису Ивановну одну оставил.

— Идите, Игорь Николаевич, — по привычке разрешила Ася.

— Есть! — по привычке весело ответил Плотников и торопливо убежал.

Генерал проводил его внимательным взглядом, обернулся к Асе, тем же внимательным взглядом поизучал ее и серьезно спросил:

— Так кто тут командует?

— Здравый смысл, — так же серьезно ответила Ася. Подумала, как бы половчее начать уговаривать генерала ехать с ней к тете Фаине, ничего ловкого не придумала и без предисловий заявила: — Господин генерал, я хочу познакомить вас с одним человеком. Поедете со мной?

— Для чего? — Гонсалес-старший был все так же внимателен и серьезен. Даже, кажется, не удивился.

— Для пользы дела, — коротко сказала Ася. Она не знала, как уговаривать дальше. Не рассказывать же ему сейчас о тете Фаине, о Светкиной идее устроить им встречу с целью неформального допроса, о том, что сама она ни с того ни с сего оказалась зачислена в помощники какой-то приезжей команды, которая расследует неизвестное ей дело, а попутно защищает его сына… Все это было лишено всякой логики, больше всего походило на халтурно слепленный телесериал и очень ей не нравилось. Если Гонсалес-старший начнет сейчас задавать еще какие-нибудь вопросы, она просто не будет знать, что ему отвечать. Гонсалес-старший никаких вопросов больше не задавал. Помолчал несколько секунд, кивнул, спокойно сказал:

— Хорошо.

Кажется, в первый раз несколько удивился, увидев ее в черном кожаном костюме и с двумя мотоциклетными шлемами в руках. Но опять промолчал. На ее мотоцикл посмотрел подозрительно, но и на этот раз от комментариев воздержался. Застегнул куртку до горла, передвинул небольшую дорожную сумку за спину, надел шлем — все спокойно и молча. Не выразил желания самому сесть за руль. Не помянул всуе «слабую женщину».

У ворот дома тети Фаины, слезая с мотоцикла, без улыбки одобрительно сказал:

— Красиво летаете.

Асе начинал нравиться генерал Гонсалес, отец больного Гонсалеса.

И детям он сразу понравился. Первым с ним познакомился Митька. Как всегда, услышал мотоцикл издалека, кинулся открывать ворота, увидел незнакомого мужика, насторожился, уставился на него в упор молча. Митька был не слишком вежливым.

— Это Дмитрий. — Ася пихнула его в бок и сделала выражение лица типа «в угол поставлю». — Митька, поздоровайся с гостем, что ты как маленький… Это Константин Александрович Гонсалес. Генерал.

— А! — Митька сразу оттаял и заулыбался. — Вы отец того пацана, который трех бандитов положил! Вооруженных! Голыми руками! Да?

— Да, — не сразу ответил генерал. — Только не руками, а ногами…

Ася только сейчас обратила внимание на то, что генерал смотрит на Митьку тоже очень настороженно. Как-то удивленно и даже недоверчиво. Хотя на Митьку почти все так смотрели: все-таки очень высокий ребенок. Гонсалесу-то что удивляться? У Гонсалеса сын — вообще верста коломенская…

— Нормальный у вас сын, — солидно сказал Митька. — Таким сыном гордиться можно. Нет, серьезно. Я бы точно гордился.

Генерал слабо улыбнулся, но вслед Митьке, который тут же оседлал мотоцикл и потихоньку поехал к сараю, смотрел все с тем же выражением недоверчивого удивления. И когда шел за Асей к дому, еще пару раз на Митьку оглянулся. Заметил, что Ася это заметила, у самого крыльца спросил:

— Это ваш?…

— Наш, — ответила она, не вдаваясь в детали. — Да он у нас не единственный, сейчас остальных увидите.

И тут же из дома полезли остальные — Василек, Наташка и Соня, толкаясь в дверях и галдя так, будто их было не трое, а раз в десять больше.

— Давайте будем вести себя хорошо, — предложила Ася этой могучей кучке и сделала выражение лица типа «не позорьте мои седины».