Как свежи были розы в аду

– Это как?

– Пожалуйся на то, что остался на нулях без бабки.

– А ты расскажешь то, что собирался?

– Так я по-всякому могу рассказать. Надо подумать. Вообще-то – если Вальке помочь, она с нами поделится, это точно. Она не жадная.

– Опять, – возмутился Коля. – Кто это с тобой должен делиться? Одно дело – я, другое – ты, не…

– Тебя заклинило, чувствуешь? Целыми днями бубнишь: «не пришей кобыле хвост». Были б у меня деньги, сводил бы тебя к врачу. Понимаешь, сынок, в этом деле ты без меня ни фига не справишься. Это я могу что-то сказать, а у тебя с беседой вообще туго. А где адвокат живет, не знаешь?

– Откуда?

– Ну, карточку он тебе давал, я видел.

– Вот она. Там только фамилия и телефон.

– Петров. Наверное, непростой адвокат, раз за такое дело берется. Где живет, узнать легко.

– Зачем?

– Невеста его мне понравилась.

Глава 14

Слава посмотрел на входящего в кабинет Сергея, как на спасителя.

– Привет. Слушай, это ужас – квартира Ветлицких. Столько комнат, и ни одной нормальной стены.

– В смысле?

– В смысле – стеллажи от пола до потолка. Книги, рукописи, записки, наброски, картинки… И между ними – много чего еще. Во-первых, кто-то небольшие заначки прятал между книгами. Наверное, хозяйка… Покойная. Во-вторых и последующих – там блокноты с чем-то вроде дневниковых записей, фотографии – не в альбомах, как у людей, хотя есть и в альбомах. И письма, записки… Знаешь, Вера Ветлицкая писала мужу послания, когда они жили вместе, и прятала их в книги… Наверное, он не читал. Я вот читаю, и мне не по себе как-то. Очень личные, интимные, но там есть, конечно, информация для того, чтобы что-то понять. Думаю, для следствия записи не слишком пригодятся. Я решил отдать вам с Петровым, даже ксерить не стал. Не могу это нигде светить. Слишком сладкая добыча для всех желающих смаковать чужую жизнь. Вам придется доверить: если там есть факты, надеюсь, от меня не утаите. И потом, это ваше занятие. Чужие письма читать…

– Слав, ты себя слышишь вообще? Ты мне сам предлагаешь материал и меня же заранее презираешь. И Петрова заодно.

– Да не то чтобы презираю, – Зелищев почесал затылок. – Просто работа у нас разная. Мне б убийцу обвинить или кого другого найти, а вам – страсти накалить, интерес привлечь, всех с толку сбить.

– Да, – Сергей смотрел на приятеля уже сочувственно. – Как с непривычки ударяет по мозгам слишком большое количество книг. Может, пойдем пива выпьем, чтобы землю под ногами почувствовать?

– Пойдем, – грустно согласился Слава.

Они долго сидели молча под тентом летней пивной, наслаждаясь холодным вкусным напитком. Потом Слава взял папку, которую приготовил для Сергея, нашел фотографию, показал.

– Смотри. Это они где-то на юге. Симпатичный мужик, а она – такая красивая женщина, так преданно на него смотрит… В этих письмах – тоже… Любовь, страдание и все в этом духе. Слушай, а ты все это понимаешь? То, как они жили, каких дров наломали?

– Да я вроде не психолог, не сексопатолог, чтобы делать вид, будто других людей понимаю. И не тот, кто грехи отпускает. Я, знаешь, смысл пытаюсь найти в их грехах. Оно того стоило, такая жизнь? С расплатой за все? Поэтому я эти письма почитаю. И Валентину их дам, – заявил Кольцов.

«Мой дорогой. Ты сейчас сидишь в своем кабинете, а я в соседней комнате пишу тебе письмо, которое ты, возможно, никогда не прочитаешь. Мы вместе уже четыре года. Я каждую минуту благодарю судьбу за встречу с тобой. И каждую минуту хочу заглянуть тебе в глаза и спросить: а где же наше счастье? Этот ночной бред, лихорадка, Надя – таким стало наше счастье? Ты знаешь, если удается не думать, чего-то не видеть, мне даже бывает хорошо. Мы вместе. Мы все-таки вместе. Но, когда я остаюсь одна, даже так, как сейчас, в соседней комнате, – мне кажется, что ко мне войдет палач и скажет: «Тебе пора на казнь». И я всегда готова это принять. Твоя любовь стоит дорого. Поэтому Валя сидит в колонии для несовершеннолетних преступниц. Я боюсь туда ездить. Я представить себе не могла, что такое может произойти в моей жизни. Но нам стало легче, когда мы избавились от нее, правда? Мы ведь избавились от нее! Какой ребенок способен вынести то, что происходит в нашем доме. Значит, пусть это происходит без нее. Ты знаешь, там есть карцер. Возможно, ее бьют, возможно что угодно… Но какой выход… Сегодня утром Надя посмотрела на меня белыми от ненависти глазами. Наверное, ей показалось, что тебя мне досталось больше этой ночью. У моей сестры бывает взгляд убийцы. Ты не заметил? Ты не боишься ее? А я боюсь всех. Даже тебя иногда… Я думаю, я часто думаю о том… Вот и не напишу тебе сегодня, о чем. Всегда твоя Вера».