Сломанные крылья

– Значит, наружка?

– Ты вроде сам собирался присматривать.

– Да, но он меня теперь знает. И не круглосуточно же мне его пасти.

– Ладно, что-то придумаем. Сейчас адрес пробью, узнаю, с кем живет, перезвоню. Пока ты за ним ухаживаешь, больше некому.

– Ладно, я как раз еду в супермаркет.

Сергей не успел нажать отбой, как опять раздался звонок. Вадим:

– Сережа, к Вере Михайловне в часы приема приходил какой-то тип. Я вышел буквально на пару минут, и Мария отлучилась. Но она его застала. Он соседом представился, но она его не знает. Имени не спросила. Вера Михайловна спала. Будить ее Мария не разрешила. Он свалил. Я пытался догнать, но уже никого не было. То есть никто не уходил. Все только приходили.

– Значит, ты не на две минуты отлучился.

– Да, но я кое-что сделал. Нашел на газоне под окном Веры Михайловны три пачки сока в пластиковом пакете.

– Так. Пусть Мария никуда не выходит. А ты вези сок к супермаркету. Я буду там минут через пятнадцать.

Они встретились за углом магазина. Сергей взял пакет и переложил его в небольшую кожаную сумку.

– Возвращайся в больницу. Я узнаю, здесь его купили или нет.

Сергей прошел к администратору торгового зала и поставил перед ним сок.

– Будьте так любезны, скажите: ваш товар или нет?

– Наш. А что, у вас претензии?

– Ни в коем случае. Я просто сына проверяю: он действительно сок в магазине купил или в ближайшей палатке, где торгуют забродившей кислятиной!

– Надо детям доверять.

– Теперь понимаю.

Сергей вышел из зала, подошел к охраннику вестибюля и вежливо поздоровался.

– Все ищете? – спросил Виктор.

– Да нет. Просто купил кое-что.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. Он у меня всегда приятный.

Из машины Сергей позвонил Славе:

– Слушай, охранник, похоже, приходил в больницу. Его может опознать женщина, которая ухаживает за Верой Михайловной. Он пришел с тремя пачками сока из супермаркета, увидел, что Вера Михайловна одна, спит, и выбросил сок в окно, на газон. Мой парень нашел.

– Так. Это уже что-то.

– Может, возьмем?

– Что ж ты такой прямолинейный? Это не улики. Выбросил сок потому, что в мозгах что-то щелкнуло. А вдруг не он? Упал пакет под этим окном, но там ведь несколько этажей. Опознает его, допустим, твоя женщина. А он, может, Вере Михайловне – лучший друг. Я не хочу лопухнуться. Пойми. Пиши его адрес. Живет он с матерью.

* * *

Виктор привез в гараж маленький подержанный холодильник, несколько сумок с едой, спустил все это в погреб.

– Я включил холодильник в розетку, – сказал он Оле. – Он заработал. Еды тебе хватит. Но розетка одна. Если захочешь электроплитку включить, его придется на время выключить. Тут темновато. Вот свечки и спички.

Он подошел к ней и крепко сжал ее ладони.

– Я сейчас уйду. Тут ко мне один тип повадился, что-то вынюхивает. Нужно переждать. Просьба у меня к тебе большая: не делай глупостей. Нам ведь еще ребенка искать, ты помнишь? Кроме меня, никто не знает, где этот дом. И ешь хорошо.

Оля мрачно посмотрела ему в лицо:

– Ты ненормальный. Ты это понимаешь? Для тебя лучше всего сдаться, рассказать все как есть. Ты с каждой минутой усугубляешь свои преступления. У тебя же мать есть. – Она отвернулась и глухо добавила: – И сын.

– Выбрось все это из головы, – произнес он тихо и грозно. – Сдаться, рассказать? Я – твоя судьба. И ты – моя. И нет у нас больше никого.

Она рванулась к нему, он крепко сжал ее за плечи.

– Опять задушить хотела? Не хватит у тебя силенок. И я же обещал: поедем искать. Жди.

Он быстро вышел, а Оля заметалась по подземелью. Что делать? Можно сейчас просто сжечь себя. Можно оторвать от холодильника какую-нибудь металлическую деталь и пытаться открыть крышку погреба. Но ребенок… Она должна жить для него. И если этого сумасшедшего арестуют, он же под пытками не скажет, куда отвез малыша. У него костяные мозги и нет сердца. Интересно все же, кто к нему «повадился» и почему? А вдруг Никита? Что-то узнал? Как-то догадался? А вдруг он действительно до сих пор ищет ее? Оля бросилась на свою доску и закусила подушку, сдерживая крик. Она знала, что ее никто не услышит, но редко позволяла себе кричать и плакать.

Сергей из машины видел, как охранник Смирнов зашел в гараж, через какое-то время вышел и направился к дому. Сергей посмотрел на подъезде номера квартир. На четвертом этаже в одной из квартир свет горел лишь на кухне, затем зажегся в одной комнате и быстро погас. Работник вернулся домой, переоделся, мать кормит его ужином. Идиллия. Если это похититель, то где он может держать девушку? Если, конечно, она жива. В квартиру мы, разумеется, войдем, когда он будет на работе. Но где человек, живущий с матерью в маленькой квартирке, может держать пленницу, не боясь, что та убежит? В гараже? На стоянке есть сторож. И в гараж тоже нужно без шума войти. Сергей сел в машину и задумался, глядя на мирное кухонное окно. Человек похищает девушку, убирает свидетелей, где-то ее прячет. Для чего? Чтобы пить чай с мамой на кухне? Допустим, Оли уже нет в живых. Но есть страшный, удавшийся опыт. Им, как показывает практика, пользуются еще хотя бы раз.