Элита. Взгляд свысока

— Мне Грету не с кем оставить… Да она не помешает. Осмотрится немножко — и сядет в уголок.

И снял бейсболку. Вот тебе и мальчишка. Ему было, наверное, лет пятьдесят. Темный ежик волос с густой сединой с левой стороны головы, тёмное лицо с резкими вертикальными морщинами от крыльев носа до углов крупного рта, темные тяжелые веки, полуопущенные на совсем темные глаза… Очень черные брови, широкие, длинные, вразлет — до висков. Левая бровь — с заметной сединой. Мгновенно запоминающееся лицо. Разве у них могут быть такие лица? По законам жанра они должны быть серые и незаметные.

Александра смотрела на Золотую Рыбку, а тот смотрел мимо Александры, вслед собаке. Александра оглянулась. Собака возвращалась из путешествия по ее крошечной квартире, улыбаясь и легкомысленно мотая хвостом. Ага, это его личная служба безопасности.

— Как мне вас называть?

Герман Львович говорил, что его надо называть Золотой Рыбкой. Александре казалось это глупым.

— Да как хотите. Например, Андрей Андреевичем. По-моему, ничего, а? Мне идет… но это все такие условности… Позвольте, чуть в сторонку… Прошу прощения. Ага, вот так. Еще одна минута…

Он болтал что-то веселым мальчишеским голосом, а сам быстро и совершенно бесшумно обыскивал прихожую, потом — кухню, потом — комнату… Не просто осматривал, а именно обыскивал — трогал пальцами края зеркала, нижние поверхности столешниц, верхние наличники дверных проемов, перевернул и внимательно ощупал домашний телефон… А, нет, это он не пальцами трогает, это у него в руке какая-то шпионская штука. Как в кино. Микрофоны ищет.

— По крайней мере, вас не слушают, — подтвердил ее догадку Андрей Андреевич. — Хорошо. Чаю дадите? Жарко. Почти ночь, а все жарко… Я буду пить ваш чай, а вы будете формулировать свою просьбу. Неспеша.

Неспеша Александра сформулировала свою просьбу за три минуты. Даже чайник еще не успел вскипеть.

— И всего-то? — откровенно огорчился Андрей Андреевич. Голос у него был все равно веселым. — Нет, я чаю хочу. Ну, тогда расскажите заодно, кто и почему за вами следит.

Александра еще три минуты рассказывала о решении Сан Саныча «присматривать» за ней, о мужиках на скамейке на детской площадке и об уверенности Сан Саныча в том, что сегодня она из квартиры не выходила.

— Это они не следят, это они вас охраняют, — весело сказал Андрей Андреевич. — Наверное, ждут кого-то. Знакомого… А? Похоже, похоже… Ну, ладно. Как поступим: я завтра сюда нотариуса привезу или вы к нему сами хотите?

— А вообще без меня нельзя? — нерешительно спросила Александра.

Андрей Андреевич долго молча смотрел на нее непонятным взглядом, шевелил левой седой бровью, подрагивал левым углом крупного рта… Улыбается? Наконец удивленно — весело сказал:

— Княгиня. Чистой воды княгиня. Аристократка. Герман Львович меня предупреждал. Александра Александровна, разве можно быть такой доверчивой? Все документы — в чужие руки!

— Так это не мои документы, — тихо напомнила Александра. — Мои руки — тоже чужие. Мне же их отдали. При чем тут княгиня?

— Да потому и отдали, что княгиня, — возразил Андрей Андреевич, задумчиво разглядывая ее. Одним глотком допил чай, бесшумно опустил чашку на блюдце и деловито добавил: — Ну, давайте все, что там у вас. Куда потом дарственную? Вам или Зое Михайловне этой? И паспорт этот куда девать?

— Дарственную — Зое Михайловне… — Александра помолчала, вздохнула и неожиданно для себя решила: — А паспорт — мне.

— Ага, — без удивления согласился Андрей Андреевич. — Завтра часов с семнадцати будьте при телефоне. Мы с Гретой заглянем на минутку… Грета, нам пора. Спокойной ночи, Александра Александровна.

— Андрей Андреевич, минуточку… — Александра помнила, что Герман Львович говорил о трех бесплатных желаниях. Но ведь столько времени прошло. Что-то могло и измениться. — Андрей Андреевич, вы мне не сказали… Я не в курсе… сколько это будет стоить?

— Разве вас не предупредили? — Андрей Андреевич старательно натягивал бейсболку в прихожей перед зеркалом. Его отражение внимательно смотрело на Александру. — Вас предупредили. Три желания — бесплатно. Любые желания, даже такие дикие, как сегодняшнее… Кто вам эта Зоя Михайловна?

— Это бабушка моего первого ребенка. Девочка безнадежно больна. Это я виновата…

— Тьфу ты, — с досадой буркнул Андрей Андреевич и взялся за ручку двери. — Знаю я все. Ни в чем вы не виноваты. Вот ведь аристократия… Зло берет. Пойдем, Грета.