31  

На Кавказе

  • Издревле русский наш Парнас
  • Тянуло к незнакомым странам,
  • И больше всех лишь ты, Кавказ,
  • Звенел загадочным туманом.
  • Здесь Пушкин в чувственном огне
  • Слагал душой своей опальной:
  • «Не пой, красавица, при мне
  • Ты песен Грузии печальной».
  • И Лермонтов, тоску леча,
  • Нам рассказал про Азамата,
  • Как он за лошадь Казбича
  • Давал сестру заместо злата.
  • За грусть и желчь в своем лице
  • Кипенья желтых рек достоин,
  • Он, как поэт и офицер,
  • Был пулей друга успокоен.
  • И Грибоедов здесь зарыт,
  • Как наша дань персидской хмари,
  • В подножии большой горы
  • Он спит под плач зурны и тари.
  • А ныне я в твою безгладь
  • Пришел, не ведая причины:
  • Родной ли прах здесь обрыдать
  • Иль подсмотреть свой час кончины!
  • Мне все равно! Я полон дум
  • О них, ушедших и великих.
  • Их исцелял гортанный шум
  • Твоих долин и речек диких.
  • Они бежали от врагов
  • И от друзей сюда бежали,
  • Чтоб только слышать звон шагов
  • Да видеть с гор глухие дали.
  • И я от тех же зол и бед
  • Бежал, навек простясь с богемой,
  • Зане созрел во мне поэт
  • С большой эпическою темой.
  • Мне мил стихов российский жар,
  • Есть Маяковский, есть и кроме,
  • Но он, их главный штабс-маляр,
  • Поет о пробках в Моссельпроме.
  • И Клюев, ладожский дьячок,
  • Его стихи как телогрейка,
  • Но я их вслух вчера прочел —
  • И в клетке сдохла канарейка.
  • Других уж нечего считать,
  • Они под хладным солнцем зреют.
  • Бумаги даже замарать
  • И то как надо не умеют.
  • Прости, Кавказ, что я о них
  • Тебе промолвил ненароком,
  • Ты научи мой русский стих
  • Кизиловым струиться соком.
  • Чтоб, воротясь опять в Москву,
  • Я мог прекраснейшей поэмой
  • Забыть ненужную тоску
  • И не дружить вовек с богемой.
  • И чтоб одно в моей стране
  • Я мог твердить в свой час прощальный:
  • «Не пой, красавица, при мне
  • Ты песен Грузии печальной».

Сентябрь 1924

Тифлис

Письмо матери

  • Ты жива еще, моя старушка?
  • Жив и я. Привет тебе, привет!
  • Пусть струится над твоей избушкой
  • Тот вечерний несказанный свет.
  • Пишут мне, что ты, тая тревогу,
  • Загрустила шибко обо мне,
  • Что ты часто ходишь на дорогу
  • В старомодном ветхом шушуне.
  • И тебе в вечернем синем мраке
  • Часто видится одно и то ж:
  • Будто кто-то мне в кабацкой драке
  • Саданул под сердце финский нож.
  • Ничего, родная! Успокойся.
  • Это только тягостная бредь.
  • Не такой уж горький я пропойца,
  • Чтоб, тебя не видя, умереть.
  • Я по-прежнему такой же нежный
  • И мечтаю только лишь о том,
  • Чтоб скорее от тоски мятежной
  • Воротиться в низенький наш дом.
  • Я вернусь, когда раскинет ветви
  • По-весеннему наш белый сад.
  • Только ты меня уж на рассвете
  • Не буди, как восемь лет назад.
  • Не буди того, что отмечталось,
  • Не волнуй того, что не сбылось, —
  • Слишком раннюю утрату и усталость
  • Испытать мне в жизни привелось.
  • И молиться не учи меня. Не надо!
  • К старому возврата больше нет.
  • Ты одна мне помощь и отрада,
  • Ты одна мне несказанный свет.
  • Так забудь же про свою тревогу,
  • Не грусти так шибко обо мне.
  • Не ходи так часто на дорогу
  • В старомодном ветхом шушуне.

<<1924>>

Письмо к женщине

  • Вы помните,
  • Вы всё, конечно, помните,
  • Как я стоял,
  • Приблизившись к стене,
  • Взволнованно ходили вы по комнате
  • И что-то резкое
  • В лицо бросали мне.
  • Вы говорили:
  • Нам пора расстаться,
  • Что вас измучила
  • Моя шальная жизнь,
  • Что вам пора за дело приниматься,
  • А мой удел —
  • Катиться дальше, вниз.
  • Любимая!
  • Меня вы не любили.
  • Не знали вы, что в сонмище людском
  • Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
  • Пришпоренная смелым ездоком.
  • Не знали вы,
  • Что я в сплошном дыму,
  • В развороченном бурей быте
  • С того и мучаюсь, что не пойму —
  • Куда несет нас рок событий.
  • Лицом к лицу
  • Лица не увидать.
  • Большое видится на расстоянье.
  • Когда кипит морская гладь,
  • Корабль в плачевном состоянье.
  • Земля – корабль!
  • Но кто-то вдруг
  • За новой жизнью, новой славой
  • В прямую гущу бурь и вьюг
  • Ее направил величаво.
  • Ну кто ж из нас на палубе большой
  • Не падал, не блевал и не ругался?
  • Их мало, с опытной душой,
  • Кто крепким в качке оставался.
  • Тогда и я,
  • Под дикий шум,
  • Но зрело знающий работу,
  • Спустился в корабельный трюм,
  • Чтоб не смотреть людскую рвоту.
  • Тот трюм был —
  • Русским кабаком.
  • И я склонился над стаканом,
  • Чтоб, не страдая ни о ком,
  • Себя сгубить
  • В угаре пьяном.
  • Любимая!
  • Я мучил вас,
  • У вас была тоска
  • В глазах усталых:
  • Что я пред вами напоказ
  • Себя растрачивал в скандалах.
  • Но вы не знали,
  • Что в сплошном дыму,
  • В развороченном бурей быте
  • С того и мучаюсь,
  • Что не пойму,
  • Куда несет нас рок событий…
  • .
  • Теперь года прошли.
  • Я в возрасте ином.
  • И чувствую и мыслю по-иному.
  • И говорю за праздничным вином:
  • Хвала и слава рулевому!
  • Сегодня я
  • В ударе нежных чувств.
  • Я вспомнил вашу грустную усталость.
  • И вот теперь
  • Я сообщить вам мчусь,
  • Каков я был
  • И что со мною сталось!
  • Любимая!
  • Сказать приятно мне:
  • Я избежал паденья с кручи.
  • Теперь в Советской стороне
  • Я самый яростный попутчик.
  • Я стал не тем,
  • Кем был тогда.
  • Не мучил бы я вас,
  • Как это было раньше.
  • За знамя вольности
  • И светлого труда
  • Готов идти хоть до Ла-Манша.
  • Простите мне…
  • Я знаю: вы не та —
  • Живете вы
  • С серьезным, умным мужем;
  • Что не нужна вам наша маета,
  • И сам я вам
  • Ни капельки не нужен.
  • Живите так,
  • Как вас ведет звезда,
  • Под кущей обновленной сени.
  • С приветствием,
  • Вас помняший всегда
  • Знакомый ваш

Сергей Есенин.

  31  
×
×