Я, Есенин Сергей…

• Нет! Мы больше не слуги тебе!
• Нас не взманит твое сумасбродство.
• Не хотим мы в ненужной и глупой борьбе
• Лечь, как толпы других, по погостам.
• Есть у сердца невзгоды и тайный страх
• От кровавых раздоров и стонов.
• Мы хотели б, как прежде, в родных хуторах
• Слушать шум тополей и кленов.
• Есть у нас роковая зацепка за жизнь,
• Что прочнее канатов и проволок…
• Не пора ли тебе, Емельян, сложить
• Перед властью мятежную голову?!
• Все равно то, что было, назад не вернешь,
• Знать, недаром листвою октябрь заплакал…

Пугачев

• Как? Измена?
• Измена?
• Ха-ха-ха!..
• Ну так что ж!
• Получай же награду свою, собака!

(Стреляет.)

Крямин падает мертвым. Казаки с криком обнажают сабли. Пугачев, отмахиваясь кинжалом, пятится к стене.

Голоса

• Вяжите его! Вяжите!

Творогов

• Бейте! Бейте прямо саблей в морду!

Первый голос

• Натерпелись мы этой прыти…

Второй голос

• Тащите его за бороду…

Пугачев

• …Дорогие мои… Хор-рошие…
• Что случилось? Что случилось? Что случилось?
• Кто так страшно визжит и хохочет
• В придорожную грязь и сырость?
• Кто хихикает там исподтишка,
• Злобно отплевываясь от солнца?
• .
• …Ах, это осень!
• Это осень вытряхивает из мешка
• Чеканенные сентябрем червонцы.
• Да! Погиб я!
• Приходит час…
• Мозг, как воск, каплет глухо, глухо…
• …Это она!
• Это она подкупила вас,
• Злая и подлая оборванная старуха.
• Это она, она, она,
• Разметав свои волосы зарею зыбкой,
• Хочет, чтоб сгибла родная страна
• Под ее невеселой холодной улыбкой.

Творогов

• Ну, рехнулся… чего ж глазеть?
• Вяжите!
• Чай, не выбьет стены головою.
• Слава Богу! конец его зверской резне,
• Конец его злобному волчьему вою.
• Будет ярче гореть теперь осени медь,
• Мак зари черпаками ветров не выхлестать.
• Торопитесь же!
• Нужно скорей поспеть
• Передать его в руки правительства.

Пугачев

• Где ж ты? Где ж ты, былая мощь?
• Хочешь встать – и рукою не можешь двинуться!
• Юность, юность! Как майская ночь,
• Отзвенела ты черемухой в степной провинции.
• Вот всплывает, всплывает синь ночная над Доном,
• Тянет мягкою гарью с сухих перелесиц.
• Золотою известкой над низеньким домом
• Брызжет широкий и теплый месяц.
• Где-то хрипло и нехотя кукарекнет петух,
• В рваные ноздри пылью чихнет околица,
• И все дальше, все дальше, встревоживши сонный луг,
• Бежит колокольчик, пока за горой не расколется.
• Боже мой!
• Неужели пришла пора?
• Неужель под душой так же падаешь, как под ношей?
• А казалось… казалось еще вчера…
• Дорогие мои… дорогие… хор-рошие…

Март – август 1921

Анна Снегина

А. Воронскому

1

• «Село, значит, наше – Радово,
• Дворов, почитай, два ста.
• Тому, кто его оглядывал,
• Приятственны наши места.
• Богаты мы лесом и водью,
• Есть пастбища, есть поля.
• И по всему угодью
• Рассажены тополя.

• Мы в важные очень не лезем,
• Но все же нам счастье дано.
• Дворы у нас крыты железом,
• У каждого сад и гумно.
• У каждого крашены ставни,
• По праздникам мясо и квас.
• Недаром когда-то исправник
• Любил погостить у нас.

• Оброки платили мы к сроку,
• Но – грозный судья – старшина
• Всегда прибавлял к оброку
• По мере муки и пшена.
• И чтоб избежать напасти,
• Излишек нам был без тягот.
• Раз – власти, на то они власти,
• А мы лишь простой народ.

• Но люди – все грешные души.
• У многих глаза – что клыки.
• С соседней деревни Криуши
• Косились на нас мужики.
• Житье у них было плохое —
• Почти вся деревня вскачь
• Пахала одной сохою
• На паре заезженных кляч.

• Каких уж тут ждать обилий, —
• Была бы душа жива.
• Украдкой они рубили
• Из нашего леса дрова.
• Однажды мы их застали…
• Они в топоры, мы тож.
• От звона и скрежета стали
• По телу катилась дрожь.

• В скандале убийством пахнет.
• И в нашу и в их вину
• Вдруг кто-то из них как ахнет! —
• И сразу убил старшину.
• На нашей быдластой сходке
• Мы делу условили ширь.
• Судили. Забили в колодки
• И десять услали в Сибирь.
• С тех пор и у нас неуряды.
• Скатилась со счастья вожжа,
• Почти что три года кряду
• У нас то падеж, то пожар».

* * *

• Такие печальные вести
• Возница мне пел весь путь.
• Я в радовские предместья
• Ехал тогда отдохнуть.

• Война мне всю душу изъела.
• За чей-то чужой интерес
• Стрелял я в мне близкое тело
• И грудью на брата лез.
• И понял, что я – игрушка,
• В тылу же купцы да знать,
• И, твердо простившись с пушками,
• Решил лишь в стихах воевать.
• Я бросил мою винтовку,
• Купил себе «липу»,^[1] и вот
• С такою-то подготовкой
• Я встретил 17-ый год.

• Свобода взметнулась неистово.
• И в розово-смрадном огне
• Тогда над страною калифствовал
• Керенский на белом коне.
• Война «до конца», «до победы».
• И ту же сермяжную рать
• Прохвосты и дармоеды
• Сгоняли на фронт умирать.
• Но все же не взял я шпагу…
• Под грохот и рев мортир
• Другую явил я отвагу —
• Был первый в стране дезертир.

* * *

• Дорога довольно хорошая,
• Приятная хладная звень.
• Луна золотою порошею
• Осыпала даль деревень.
• «Ну, вот оно, наше Радово, —
• Промолвил возница, —
• Здесь!
• Недаром я лошади вкладывал
• За норов ее и спесь.
• Позволь, гражданин, на чаишко.
• Вам к мельнику надо?
• Так вон!..
• Я требую с вас без излишка
• За дальний такой прогон».

• .

• Даю сороковку.
• «Мало!»
• Даю еще двадцать.
• «Нет!»
• Такой отвратительный малый.
• А малому тридцать лет.
• «Да что ж ты?
• Имеешь ли душу?
• За что ты с меня гребешь?»
• И мне отвечает туша:
• «Сегодня плохая рожь.
• Давайте еще незвонких
• Десяток иль штучек шесть —
• Я выпью в шинке самогонки
• За ваше здоровье и честь…»

* * *

• И вот я на мельнице…
• Ельник
• Осыпан свечьми светляков.
• От радости старый мельник
• Не может сказать двух слов:
• «Голубчик! Да ты ли?
• Сергуха!
• Озяб, чай? Поди, продрог?
• Да ставь ты скорее, старуха,
• На стол самовар и пирог!»

• В апреле прозябнуть трудно,
• Особенно так в конце.
• Был вечер задумчиво чудный,
• Как дружья улыбка в лице.
• Объятья мельника круты,
• От них заревет и медведь,
• Но все же в плохие минуты
• Приятно друзей иметь.

• «Откуда? Надолго ли?»
• «На год».
• «Ну, значит, дружище, гуляй!
• Сим летом грибов и ягод
• У нас хоть в Москву отбавляй.
• И дичи здесь, братец, до черта,
• Сама так под порох и прет.
• Подумай ведь только…
• Четвертый
• Тебя не видали мы год…»
• .
• Беседа окончена…
• Чинно
• Мы выпили весь самовар.
• По-старому с шубой овчинной
• Иду я на свой сеновал.
• Иду я разросшимся садом,
• Лицо задевает сирень.
• Так мил моим вспыхнувшим взглядам
• Состарившийся плетень.
• Когда-то у той вон калитки
• Мне было шестнадцать лет,
• И девушка в белой накидке
• Сказала мне ласково: «Нет!»
• Далекие, милые были.
• Тот образ во мне не угас…
• Мы все в эти годы любили,
• Но мало любили нас.

2

• «Ну что же! Вставай, Сергуша!
• Еще и заря не текла,
• Старуха за милую душу
• Оладьев тебе напекла.
• Я сам-то сейчас уеду
• К помещице Снегиной…
• Ей
• Вчера настрелял я к обеду
• Прекраснейших дупелей».

• Привет тебе, жизни денница!
• Встаю, одеваюсь, иду.
• Дымком отдает росяница
• На яблонях белых в саду.
• Я думаю:
• Как прекрасна
• Земля
• И на ней человек.
• И сколько с войной несчастных
• Уродов теперь и калек!
• И сколько зарыто в ямах!
• И сколько зароют еще!
• И чувствую в скулах упрямых
• Жестокую судоргу щек.

• Нет, нет!
• Не пойду навеки!
• За то, что какая-то мразь
• Бросает солдату-калеке
• Пятак или гривенник в грязь.

• «Ну, доброе утро, старуха!
• Ты что-то немного сдала…»
• И слышу сквозь кашель глухо:
• «Дела одолели, дела.
• У нас здесь теперь неспокойно.
• Испариной все зацвело.
• Сплошные мужицкие войны —
• Дерутся селом на село.
• Сама я своими ушами
• Слыхала от прихожан:
• То радовцев бьют криушане,
• То радовцы бьют криушан.
• И все это, значит, безвластье.
• Прогнали царя…
• Так вот…
• Посыпались все напасти
• На наш неразумный народ.
• Открыли зачем-то остроги,
• Злодеев пустили лихих.
• Теперь на большой дороге
• Покою не знай от них.
• Вот тоже, допустим… с Криуши…
• Их нужно б в тюрьму за тюрьмой,
• Они ж, воровские души,
• Вернулись опять домой.
• У них там есть Прон Оглоблин,
• Булдыжник, драчун, грубиян.
• Он вечно на всех озлоблен,
• С утра по неделям пьян.
• И нагло в третьёвом годе,
• Когда объявили войну,
• При всем честном народе
• Убил топором старшину.
• Таких теперь тысячи стало
• Творить на свободе гнусь.
• Пропала Расея, пропала…
• Погибла кормилица Русь…»

• Я вспомнил рассказ возницы
• И, взяв свою шляпу и трость,
• Пошел мужикам поклониться,
• Как старый знакомый и гость.

* * *

• Иду голубою дорожкой
• И вижу – навстречу мне
• Несется мой мельник на дрожках
• По рыхлой еще целине.
• «Сергуха! За милую душу!
• Постой, я тебе расскажу!
• Сейчас! Дай поправить вожжу,
• Потом и тебя оглоушу.
• Чего ж ты мне утром ни слова?
• Я Снегиным так и бряк:
• Приехал ко мне, мол, веселый
• Один молодой чудак.
• (Они ко мне очень желанны,
• Я знаю их десять лет.)
• А дочь их замужняя Анна
• Спросила:
• – Не тот ли, поэт?
• – Ну, да, – говорю, – он самый.
• – Блондин?
• – Ну, конечно, блондин!
• – С кудрявыми волосами?
• – Забавный такой господин!
• – Когда он приехал?
• – Недавно.
• – Ах, мамочка, это он!
• Ты знаешь,
• Он был забавно
• Когда-то в меня влюблен.
• Был скромный такой мальчишка,
• А нынче…
• Поди ж ты…
• Вот…
• Писатель…
• Известная шишка…
• Без просьбы уж к нам не придет».

• И мельник, как будто с победы,
• Лукаво прищурил глаз:
• «Ну, ладно! Прощай до обеда!
• Другое сдержу про запас».

• Я шел по дороге в Криушу
• И тростью сшибал зеленя.
• Ничто не пробилось мне в душу,
• Ничто не смутило меня.
• Струилися запахи сладко,
• И в мыслях был пьяный туман…
• Теперь бы с красивой солдаткой
• Завесть хорошо роман.

* * *

• Но вот и Криуша…
• Три года
• Не зрел я знакомых крыш.
• Сиреневая погода
• Сиренью обрызгала тишь.
• Не слышно собачьего лая,
• Здесь нечего, видно, стеречь —
• У каждого хата гнилая,
• А в хате ухваты да печь.
• Гляжу, на крыльце у Прона
• Горластый мужицкий галдеж.
• Толкуют о новых законах,
• О ценах на скот и рожь.
• «Здорово, друзья!»
• «Э, охотник!
• Здорово, здорово!
• Садись!
• Послушай-ка ты, беззаботник,
• Про нашу крестьянскую жисть.
• Что нового в Питере слышно?
• С министрами, чай, ведь знаком?
• Недаром, едрит твою в дышло,
• Воспитан ты был кулаком.
• Но все ж мы тебя не порочим.
• Ты – свойский, мужицкий, наш,
• Бахвалишься славой не очень
• И сердце свое не продашь.
• Бывал ты к нам зорким и рьяным,
• Себя вынимал на испод…
• Скажи:
• Отойдут ли крестьянам
• Без выкупа пашни господ?
• Кричат нам,
• Что землю не троньте,
• Еще не настал, мол, миг.
• За что же тогда на фронте
• Мы губим себя и других?»

• И каждый с улыбкой угрюмой
• Смотрел мне в лицо и в глаза,
• А я, отягченный думой,
• Не мог ничего сказать.
• Дрожали, качались ступени,
• Но помню
• Под звон головы:
• «Скажи,
• Кто такое Ленин?»
• Я тихо ответил:
• «Он – вы».

3

• На корточках ползали слухи,
• Судили, решали, шепча.
• И я от моей старухи
• Достаточно их получал.

• Однажды, вернувшись с тяги,
• Я лег подремать на диван.
• Разносчик болотной влаги,
• Меня прознобил туман.
• Трясло меня, как в лихорадке,
• Бросало то в холод, то в жар,
• И в этом проклятом припадке
• Четыре я дня пролежал.

• Мой мельник с ума, знать, спятил.
• Поехал,
• Кого-то привез…
• Я видел лишь белое платье
• Да чей-то привздернутый нос.
• Потом, когда стало легче,
• Когда прекратилась трясь,
• На пятые сутки под вечер
• Простуда моя улеглась.
• Я встал.
• И лишь только пола
• Коснулся дрожащей ногой,
• Услышал я голос веселый:
• «А!
• Здравствуйте, мой дорогой!
• Давненько я вас не видала.
• Теперь из ребяческих лет
• Я важная дама стала,
• А вы – знаменитый поэт.

• .

• Ну, сядем.
• Прошла лихорадка?
• Какой вы теперь не такой!
• Я даже вздохнула украдкой,
• Коснувшись до вас рукой.
• Да…
• Не вернуть, что было.
• Все годы бегут в водоем.
• Когда-то я очень любила
• Сидеть у калитки вдвоем.
• Мы вместе мечтали о славе…
• И вы угодили в прицел,
• Меня же про это заставил
• Забыть молодой офицер…»

* * *

• Я слушал ее и невольно
• Оглядывал стройный лик.
• Хотелось сказать:
• «Довольно!
• Найдемте другой язык!»

• Но почему-то, не знаю,
• Смущенно сказал невпопад:
• «Да… Да…
• Я сейчас вспоминаю…
• Садитесь.
• Я очень рад.
• Я вам прочитаю немного
• Стихи
• Про кабацкую Русь…
• Отделано четко и строго.
• По чувству – цыганская грусть».
• «Сергей!
• Вы такой нехороший.
• Мне жалко,
• Обидно мне,
• Что пьяные ваши дебоши
• Известны по всей стране.
• Скажите:
• Что с вами случилось?»
• «Не знаю».
• «Кому же знать?»
• «Наверно, в осеннюю сырость
• Меня родила моя мать».
• «Шутник вы…»
• «Вы тоже, Анна».
• «Кого-нибудь любите?»
• «Нет».
• «Тогда еще более странно
• Губить себя с этих лет:
• Пред вами такая дорога…»

• Сгущалась, туманилась даль…
• Не знаю, зачем я трогал
• Перчатки ее и шаль.

• .

• Луна хохотала, как клоун.
• И в сердце хоть прежнего нет,
• По-странному был я полон
• Наплывом шестнадцати лет.
• Расстались мы с ней на рассвете
• С загадкой движений и глаз…

• Есть что-то прекрасное в лете,
• А с летом прекрасное в нас.

* * *

• Мой мельник…
• Ох, этот мельник!
• С ума меня сводит он.
• Устроил волынку, бездельник,
• И бегает, как почтальон.
• Сегодня опять с запиской,
• Как будто бы кто-то влюблен:
• «Придите.
• Вы самый близкий.
• С любовью
• Оглоблин Прон».

• Иду.
• Прихожу в Криушу.
• Оглоблин стоит у ворот
• И спьяну в печенки и в душу
• Костит обнищалый народ.
• «Эй, вы!
• Тараканье отродье!
• Все к Снегиной!..
• Р-раз и квас!
• Даешь, мол, твои угодья
• Без всякого выкупа с нас!»
• И тут же, меня завидя,
• Снижая сварливую прыть,
• Сказал в неподдельной обиде:
• «Крестьян еще нужно варить».

• «Зачем ты позвал меня, Проша?»
• «Конечно, ни жать, ни косить.
• Сейчас я достану лошадь
• И к Снегиной… вместе…
• Просить…»
• И вот запрягли нам клячу.
• В оглоблях мосластая шкеть —
• Таких отдают с придачей,
• Чтоб только самим не иметь.
• Мы ехали мелким шагом,
• И путь нас смешил и злил:
• В подъемах по всем оврагам
• Телегу мы сами везли.

• Приехали.
• Дом с мезонином
• Немного присел на фасад.
• Волнующе пахнет жасмином
• Плетневый его палисад.
• Слезаем.
• Подходим к террасе
• И, пыль отряхая с плеч,
• О чьем-то последнем часе
• Из горницы слышим речь:
• «Рыдай – не рыдай, – не помога…
• Теперь он холодный труп…
• Там кто-то стучит у порога.
• Припудрись…
• Пойду отопру…»

• Дебелая грустная дама
• Откинула добрый засов.
• И Прон мой ей брякнул прямо
• Про землю,
• Без всяких слов.
• «Отдай!.. —
• Повторял он глухо. —
• Не ноги ж тебе целовать!»

• Как будто без мысли и слуха
• Она принимала слова.
• Потом в разговорную очередь
• Спросила меня
• Сквозь жуть:
• «А вы, вероятно, к дочери?
• Присядьте…
• Сейчас доложу…»

• Теперь я отчетливо помню
• Тех дней роковое кольцо.
• Но было совсем не легко мне
• Увидеть ее лицо.
• Я понял —
• Случилось горе,
• И молча хотел помочь.
• «Убили… Убили Борю…
• Оставьте!
• Уйдите прочь!
• Вы – жалкий и низкий трусишка.
• Он умер…
• А вы вот здесь…»
• Нет, это уж было слишком.
• Не всякий рожден перенесть.
• Как язвы, стыдясь оплеухи,
• Я Прону ответил так:
• «Сегодня они не в духе…
• Поедем-ка, Прон, в кабак…»

4

• Все лето провел я в охоте.
• Забыл ее имя и лик.
• Обиду мою
• На болоте
• Оплакал рыдальщик-кулик.

• Бедна наша родина кроткая
• В древесную цветень и сочь,
• И лето такое короткое,
• Как майская теплая ночь.
• Заря холодней и багровей.
• Туман припадает ниц.
• Уже в облетевшей дуброве
• Разносится звон синиц.

• Мой мельник вовсю улыбается,
• Какая-то веселость в нем.
• «Теперь мы, Сергуха, по зайцам
• За милую душу пальнем!»
• Я рад и охоте…
• Коль нечем
• Развеять тоску и сон.
• Сегодня ко мне под вечер,
• Как месяц, вкатился Прон.
• «Дружище!
• С великим счастьем!
• Настал ожидаемый час!
• Приветствую с новой властью!
• Теперь мы всех р-раз – и квас!
• Без всякого выкупа с лета
• Мы пашни берем и леса.
• В России теперь Советы
• И Ленин – старшой комиссар.
• Дружище!
• Вот это номер!
• Вот это почин так почин.
• Я с радости чуть не помер,
• А брат мой в штаны намочил.
• Едри ж твою в бабушку плюнуть!
• Гляди, голубарь, веселей!
• Я первый сейчас же коммуну
• Устрою в своем селе».

• У Прона был брат Лабутя,
• Мужик – что твой пятый туз:
• При всякой опасной минуте
• Хвальбишка и дьявольский трус.
• Таких вы, конечно, видали.
• Их рок болтовней наградил.
• Носил он две белых медали
• С японской войны на груди.
• И голосом хриплым и пьяным
• Тянул, заходя в кабак:
• «Прославленному под Ляояном
• Ссудите на четвертак…»
• Потом, насосавшись до дури,
• Взволнованно и горячо
• О сдавшемся Порт-Артуре
• Соседу слезил на плечо.
• «Голубчик! —
• Кричал он. —
• Петя!
• Мне больно… Не думай, что пьян.
• Отвагу мою на свете
• Лишь знает один Ляоян».

• Такие всегда на примете.
• Живут, не мозоля рук.
• И вот он, конечно, в Совете,
• Медали запрятал в сундук.
• Но с тою же важной осанкой,
• Как некий седой ветеран,
• Хрипел под сивушной банкой
• Про Нерчинск и Турухан:
• «Да, братец!
• Мы горе видали,
• Но нас не запугивал страх…»

• .

• Медали, медали, медали
• Звенели в его словах.
• Он Прону вытягивал нервы,
• И Прон материл не судом.
• Но все ж тот поехал первый
• Описывать снегинский дом.

• В захвате всегда есть скорость:
• – Даешь! Разберем потом!
• Весь хутор забрали в волость
• С хозяйками и со скотом.
• А мельник…
• .
• Мой старый мельник
• Хозяек привез к себе,
• Заставил меня, бездельник,
• В чужой ковыряться судьбе.
• И снова нахлынуло что-то…
• Тогда я всю ночь напролет
• Смотрел на скривленный заботой
• Красивый и чувственный рот.

• Я помню —
• Она говорила:
• «Простите… Была не права…
• Я мужа безумно любила.
• Как вспомню… болит голова…
• Но вас
• Оскорбила случайно…
• Жестокость была мой суд…
• Была в том печальная тайна,
• Что страстью преступной зовут.
• Конечно,
• До этой осени
• Я знала б счастливую быль…
• Потом бы меня вы бросили,
• Как выпитую бутыль…
• Поэтому было не надо…
• Ни встреч… ни вобще продолжать…
• Тем более с старыми взглядами
• Могла я обидеть мать».

• Но я перевел на другое,
• Уставясь в ее глаза,
• И тело ее тугое
• Немного качнулось назад.
• «Скажите,
• Вам больно, Анна,
• За ваш хуторской разор?»
• Но как-то печально и странно
• Она опустила свой взор.

• .

• «Смотрите…
• Уже светает.
• Заря как пожар на снегу…
• Мне что-то напоминает…
• Но что?..
• Я понять не могу…
• Ах!.. Да…
• Это было в детстве…
• Другой… Не осенний рассвет…
• Мы с вами сидели вместе…
• Нам по шестнадцать лет…»

• Потом, оглядев меня нежно
• И лебедя выгнув рукой,
• Сказала как будто небрежно:
• «Ну, ладно…
• Пора на покой…»

• .

• Под вечер они уехали.
• Куда?
• Я не знаю куда.
• В равнине, проложенной вехами,
• Дорогу найдешь без труда.

• Не помню тогдашних событий,
• Не знаю, что сделал Прон.
• Я быстро умчался в Питер
• Развеять тоску и сон.

5

• Суровые, грозные годы!
• Ну разве всего описать?
• Слыхали дворцовые своды
• Солдатскую крепкую «мать».

• Эх, удаль!
• Цветение в далях!
• Недаром чумазый сброд
• Играл по дворам на роялях
• Коровам тамбовский фокстрот.
• За хлеб, за овес, за картошку
• Мужик залучил граммофон, —
• Слюнявя козлиную ножку,
• Танго себе слушает он.
• Сжимая от прибыли руки,
• Ругаясь на всякий налог,
• Он мыслит до дури о штуке,
• Катающейся между ног.

• Шли годы
• Размашисто, пылко…
• Удел хлебороба гас.
• Немало попрело в бутылках
• «Керенок» и «ходей» у нас.
• Фефела! Кормилец! Касатик!
• Владелец землей и скотом,
• За пару измызганных «катек»
• Он даст себя выдрать кнутом.

• Ну, ладно.
• Довольно стонов!
• Не нужно насмешек и слов!
• Сегодня про участь Прона
• Мне мельник прислал письмо:
• «Сергуха! За милую душу!
• Привет тебе, братец! Привет!
• Ты что-то опять в Криушу
• Не кажешься целых шесть лет!
• Утешь!
• Соберись, на милость!
• Прижваривай по весне!
• У нас здесь такое случилось,
• Чего не расскажешь в письме.
• Теперь стал спокой в народе,
• И буря пришла в угомон.
• Узнай, что в двадцатом годе
• Расстрелян Оглоблин Прон.

• Расея…
• Дуровая зыкь она.
• Хошь верь, хошь не верь ушам —
• Однажды отряд Деникина
• Нагрянул на криушан.
• Вот тут и пошла потеха…
• С потехи такой – околеть.
• Со скрежетом и со смехом
• Гульнула казацкая плеть.
• Тогда вот и чикнули Проню,
• Лабутя ж в солому залез
• И вылез,
• Лишь только кони
• Казацкие скрылись в лес.
• Теперь он по пьяной морде
• Еще не устал голосить:
• «Мне нужно бы красный орден
• За храбрость мою носить».
• Совсем прокатились тучи…
• И хоть мы живем не в раю,
• Ты все ж приезжай, голубчик,
• Утешить судьбину мою…»

* * *

• И вот я опять в дороге.
• Ночная июньская хмарь.
• Бегут говорливые дроги
• Ни шатко ни валко, как встарь.
• Дорога довольно хорошая,
• Равнинная тихая звень.
• Луна золотою порошею
• Осыпала даль деревень.
• Мелькают часовни, колодцы,
• Околицы и плетни.
• И сердце по-старому бьется,
• Как билось в далекие дни.

• Я снова на мельнице…
• Ельник
• Усыпан свечьми светляков.
• По-старому старый мельник
• Не может связать двух слов:
• «Голубчик! Вот радость! Сергуха!
• Озяб, чай? Поди, продрог?
• Да ставь ты скорее, старуха,
• На стол самовар и пирог.
• Сергунь! Золотой! Послушай!

• .

• И ты уж старик по годам…
• Сейчас я за милую душу
• Подарок тебе передам».
• «Подарок?»
• «Нет…
• Просто письмишко.
• Да ты не спеши, голубок!
• Почти что два месяца с лишком
• Я с почты его приволок».
• Вскрываю… читаю… Конечно!
• Откуда же больше ждать!
• И почерк такой беспечный,
• И лондонская печать.

• «Вы живы?.. Я очень рада…
• Я тоже, как вы, жива.
• Так часто мне снится ограда,
• Калитка и ваши слова.
• Теперь я от вас далёко…
• В России теперь апрель.
• И синею заволокой
• Покрыта береза и ель.
• Сейчас вот, когда бумаге
• Вверяю я грусть моих слов,
• Вы с мельником, может, на тяге
• Подслушиваете тетеревов.
• Я часто хожу на пристань
• И, то ли на радость, то ль в страх,
• Гляжу средь судов все пристальней
• На красный советский флаг.
• Теперь там достигли силы.
• Дорога моя ясна…
• Но вы мне по-прежнему милы,
• Как родина и как весна».

• .

• Письмо как письмо.
• Беспричинно.
• Я в жисть бы таких не писал.

• По-прежнему с шубой овчинной
• Иду я на свой сеновал.
• Иду я разросшимся садом,
• Лицо задевает сирень.
• Так мил моим вспыхнувшим взглядам
• Погорбившийся плетень.
• Когда-то у той вон калитки
• Мне было шестнадцать лет.
• И девушка в белой накидке
• Сказала мне ласково: «Нет!»
• Далекие милые были!..
• Тот образ во мне не угас.

• Мы все в эти годы любили,
• Но, значит,
• Любили и нас.

Январь 1925

---

1 «Липа» – подложный документ. (Прим. С. А. Есенина.)