Инферно

Независимо от того, за что была война, Ноултон все утро задавался вопросом, может ли Консорциум бороться не на той стороне.

Голос продолжил.

Я подделал шедевр спасения, но до сих пор все мои усилия были вознаграждены не горном и лаврами, а лишь угрозой смерти.

Я не боюсь смерти… смерть превращает провидцев в мучеников… преобразуя благородные идеи в могущественное движение.

Иисус. Сократ. Мартин Лютер Кинг.

Скоро я присоединюсь к ним.

Шедевр, который я создал, это работа самого Господа… дар Того, кто наполнил меня разумом, орудиями и храбростью, необходимыми, чтобы выковать такое творение.

Теперь этот день наступает.

Ад спит подо мной, готовясь выпрыгнуть из своей водянистой утробы… под заботливым взглядом подземного чудовища и всех его фурий.

Несмотря на добродетель моих поступков, как и вы, я подвержен греху. Даже я повинен в наиболее опасном из семи грехов — в том единственном искушении, которого лишь немногие могут избежать.

В гордыне.

Записывая это самое сообщение, я поддался искушению Гордыни … и сделал все, чтобы мир узнал о моей работе.

А почему бы нет?

Человечество должно знать источник своего спасения… имя того, кто запечатал разверзшиеся врата ада навсегда!

С каждым часом последствия становятся все более неизбежными. Расчеты — такие же неумолимые, как закон притяжения — не подлежат обсуждению. Тот же экспоненциальный расцвет человеческой жизни, который чуть не уничтожил человечество, приведет к его освобождению. Красота живого организма — будь она благой или губительной — подчиняется закону Божьему по уникальному замыслу.

Плодитесь и размножайтесь.

И я сражаюсь с огнем… с помощью огня.

— Достаточно, — прервал хозяин с таким спокойствием, что Ноултон едва расслышал его.

— Сэр?

— Остановите видео.

Ноултон нажал на паузу воспроизведения. — Сэр, конец — фактически самая пугающая часть.

— Я достаточно увидел. — Хозяин выглядел больным. он несколько секунд расхаживал по кабине, а затем резко развернулся. — Нам нужно установить контакт с FS-2080.

Ноултон решил действовать.

FS-2080 было кодовое название одного из доверенных деловых партнеров хозяина — того самого партнера, который направил Зобриста в Консорциум как клиента. Хозяин в этот самый монент нисколько не сомневался, упрекая себя за то, что положился на мнение FS-2080; рекомендация Бертрана Зобриста как клиента внесла хаос в изящно структурированный мир Консорциума.

FS-2080 — причина этого кризиса.

Растущая цепь бедствий, окружающая Зобриста, казалось, только множилась, не просто для Консорциума, но вполне возможно … для всего мира.

— Нам необходимо раскрыть истинные намерения Зобриста, — провозгласил хозяин. — Я хочу точно знать, что он создал и реальна ли эта угроза.

Ноултон знал, что, если у кого-то есть ответы на эти вопросы, то это у FS-2080. Никто не знал Бертрана Зобриста лучше. Настало время для Консорциума, чтобы нарушить протокол и оценить, насколько безумна может быть организация, которая невольно поддерживала его в прошлом году.

Ноултон взвесил возможные последствия прямой связи с FS-2080. Простое инициирование контакта содержало определенный риск.

— Очевидно, сэр, — сказал Ноултон, — если вы обратитесь к FS-2080, то нужно будет сделать это очень деликатно.

Глаза хозяина вспыхнули от гнева, когда он вытащил свой сотовый телефон. — Деликатность оставим в прошлом.

Сидя со своими двумя попутчиками в частной каюте «Серебряной стрелы», человек в галстуке Пейсли и очках Plume Paris изо всех сил пытался не поцарапать ухудшающуюся сыпь. Боль в его груди, казалось, тоже усилилась.

Когда наконец поезд появился из туннеля, человек в упор смотрел на Лэнгдона, который медленно открыл глаза, очевидно отвлекаясь от далеких мыслей. Рядом с ним Сиенна начала следить за сотовым телефоном человека, пока поезд не помчался сквозь туннель, в то время как не было никакого сигнала.

Сиенна, казалось, стремилась продолжить интернет-поиск, но прежде, чем она добралась до телефона, он внезапно начал вибрировать, испуская серию отрывистых звуков.

Хорошо зная этот звонок, человек с сыпью сразу же схватил телефон и посмотрел на светящийся экран, прилагая все усилия, чтобы скрыть удивление.

— Извините, — сказал он, поднимаясь. — Больная мать. Нужно ответить.