Инферно

Не могу поверить, что вернулась, подумала она, испытывая острые муки печали. Замкнутый круг.

Когда-то, ещё учась в мединституте, она приезжала в Венецию с женихом, и они зашли в музей стекла Мурано. Там её жених высмотрел красивую фигурку ручной выдувки и простодушно заметил, что хочет повесить такую же когда-нибудь у колыбели их ребёнка. Переполненная чувством вины за то, что так долго хранила свою прискорбную тайну, Элизабет, наконец, откровенно рассказала ему об астме в детском возрасте и о злосчастном лечении глюкокортикоидами, которое разрушило её репродуктивную систему.

От её недостаточной честности или из-за её бесплодия охладело сердце молодого человека, Элизабет так и не узнала. Но неделей позже она покинула Венецию без обручального кольца.

Единственным напоминанием ей о той разбившей сердце поездке остался амулет из лазурита. Жезл Эскулапа был удачно выбран символом медицины — в данном случае медицина была с горьким привкусом — но с той поры она всегда его носила.

Мой драгоценный амулет, подумала она. Прощальный подарок от человека, который хотел, чтобы я родила ему детей.

В наше время венецианские острова не представляли для нее вообще никакой романтики, их изолированные деревни вызывали мысли не о любви, а о карантинных колониях, которые когда-то были основаны на них для обуздания Черной Смерти.

Поскольку моторная лодка «Черный дрозд» промчалась мимо острова Сан Пьетро, Элизабет поняла, что они направляются к массивной серой яхте, которая, казалось, была поставлена на якорь в глубоком канале и ожидала их прибытия.

Серое как пушечная бронза судно было похоже на нечто из американской военной программы о технике «стелс». Название на корме не давало никакой подсказки относительно того, что это было за судно.

Мендасиум?

Судно вырисовывалось все яснее и яснее, и скоро Сински увидела одинокую фигуру на задней палубе — маленький, сильно загорелый, одинокий человек наблюдал за ними в бинокль. Когда моторная лодка достигла открытой задней причальной площадки Мендасиума, человек спустился по лестнице, чтобы поприветствовать их.

— Доктор Сински, добро пожаловать на борт. — Залитый солнцем человек вежливо пожал ее руку, его ладони, мягкие и гладкие, едва ли напоминали руки лодочника. — Я высоко ценю ваше прибытие. Следуйте за мной, пожалуйста.

Группа поднялась на несколько палуб, и Сински мельком увидела нечто похожее на оживленный офис открытого типа. Это странное судно было фактически набито людьми, но ни один из них не расслаблялся — они все работали.

Работали над чем?

Пока люди продолжали подниматься на судно, Сински услышала мощный шум двигателей, оставляющих позади глубокий пенный след, поскольку яхта снова набрала ход.

Куда мы идем? — с тревогой размышляла она.

— Я бы хотел поговорить с доктором Сински наедине, — сказал человек солдатам, делая паузу, чтобы взглянуть на Сински. — С вами все в порядке?

Элизабет кивнула.

— Сэр, — сказал Брюдер настойчиво, — я хотел бы рекомендовать доктору Сински пройти осмотр у вашего бортового врача. У нее были некоторые медицинские —

— Все хорошо, — прервала его Сински. — Действительно. Но все же, спасибо.

Хозяин на мгновение задержался глазами на Брюдере и затем указал на стол с едой и напитками, накрывавшийся на палубе. — Передохните. Силы вам ещё понадобятся. Скоро возвращаетесь на берег.

Без лишних церемоний хозяин повернулся к своему агенту спиной и проводил Сински в отдельную каюту с кабинетом, закрыв за собой дверь.

— Выпьете? — спросил он, указывая на бар.

Она отрицательно покачала головой, все ещё пытаясь оценить странную для себя окружающую обстановку. Кто этот человек? Чем он здесь занимается?

Теперь хозяин изучал свою гостью, опершись подбородком на сложенные пальцы. — Вам известно, что мой клиент Бертран Зобрист называл вас «седовласой дьяволицей»?

— У меня для него тоже узкий выбор эпитетов.

Человек не проявил никаких эмоций, подошёл к своему рабочему столу и указал на большую книгу. — Хочу, чтобы вы на это взглянули.

Сински подошла и посмотрела на переплёт. Дантовский Ад? Она вспомнила ужасающие образы смерти, которые продемонстрировал ей Зобрист при встрече в Совете по международным отношениям.

— Зобрист подарил мне это две недели назад. Здесь есть дарственная надпись.