Инферно

В этот момент прибыл Брюдер с мрачным выражением на лице. — Я только что узнал, что мы единственная компетентная оперативная группа в течение пяти часов вне зоны — это означает, что мы действуем самостоятельно.

Сински резко села.

— Координация с местными властями?

Брюдер насторожился. — Пока нет. По моему настоянию. Сейчас мы не знаем точного местонахождения, так что они ничего не могут сделать. И потом, операция по герметизации далеко за пределами их компетентности, и мы рисковали бы тем, что от них будет больше вреда, чем пользы.

— Не навреди (лат.), — кивнув, прошептала Сински, повторяя фундаментальной принцип врачебной этики: прежде всего, не навредить.

— И последнее, — сказал Брюдер, — у нас до сих пор нет вестей о Сиенне Брукс. — Он посмотрел на хозяина. — Вы не знаете, у Сиенны есть знакомые в Венеции, которые могли бы ей помочь?

— Я бы не удивился, — ответил он. — У Зобриста повсюду были приверженцы, и насколько я знаю Сиенну, она воспользуется всеми доступными ресурсами для осуществления данных ей указаний.

— Нельзя допустить, чтобы она выехала из Венеции, сказал Лэнгдон. — Мы не представляем, в каком состоянии сейчас солюблоновый пакет. Если он кому-нибудь попадётся, достаточно будет легкого прикосновения, чтобы повредить материал и высвободить содержимое в воду.

Ненадолго наступила тишина, когда стала понятна вся серьезность положения.

— Боюсь, что это не единственная плохая новость, — сказал Лэнгдон. — Золотой музейон святой мудрости. — Он помолчал.

— Сиенна знает, где это. Она знает, куда мы направляемся.

— Как?! — Сински встревоженно повысила голос. — По-моему, вы говорили, что не успели рассказать Сиенне то, что выяснили! По вашим словам, она знает только, что вы не в той стране!

— Это так, но она знала, что мы ищем гробницу Энрико Дандоло. Быстрый поиск в сети укажет ей это место. И как только она найдёт гробницу Дандоло… недалеко будет и до растворимой упаковки. В поэме сказано о струящейся воде в затопленном дворце.

— Проклятье! — взорвался Брюдер и выбежал.

— Она никогда не обыграет нас, — сказал хозяин. — Преимущества на нашей стороне.

Сински тяжело вздохнула. — Я бы не стала на это уповать. У нас медленный вид транспорта, а у Сиенны Брукс, как выяснилось, много ресурсов.

Когда Мендасиум причалил, Лэнгдон поймал себя на том, что без удовольствия смотрит на неуклюжий С-130, стоящий на взлётной полосе.

То ли от движений причаливающей яхты, то ли от надвинувшихся воспоминаний о самолёте без окон — Лэнгдон не имел понятия об этом, но у него тут же случился приступ морской болезни.

Он повернулся к Сински. — Я не уверен, что чувствую себя достаточно хорошо для полета.

— Вы в порядке, — сказала она. — Вам сегодня сильно досталось и, конечно, в теле скопились токсины.

— Токсины? — Лэнгдон, покачиваясь, отступил. — О чем вы говорите?

Сински отвернулась, явно сказав больше, чем намеревалась.

— Профессор, мне очень жаль. Я только что узнала, что состояние вашего здоровья гораздо сложнее, чем простая рана головы.

Лэнгдон почувствовал пронзительный страх, будто увидел темное пятно на груди Ферриса, когда тот потерял сознание в базилике.

— Что со мной? — потребовал Ленгдон.

Сински колебалась, будто не зная, как продолжить. — Давайте вы сначала сядете в самолет.

Глава 81

Расположенное к востоку от захватывающей церкви Фрари, ателье Пьетро Лонги всегда было одним из главных в Венеции поставщиков исторических костюмов, париков и различных аксессуаров. Список его клиентов включал кинокомпании и театральные труппы, а также влиятельных представителей общественности, которые полагались на опыт персонала в одевании их для самых экстравагантных балов во время Карнавала.

Служащий как раз собирался вечером закрыть ателье, когда в дверь громко зазвонили. Он взглянул и увидел как стремительно вошла привлекательная женщина со светлым «конским хвостиком». Она запыхалась, как будто пробежала несколько миль, и поспешила к стойке. Ее карие глаза были испуганными и отчаянными.

— Я хочу поговорить с Джорджо Венчи, — сказала она, тяжело дыша.

Да и мы все рады бы, подумал служащий. Но этого чародея никому видеть не удаётся.

Джорджо Венчи — главный дизайнер ателье — работал за кулисами, общался с клиентами очень редко и по предварительной записи. Как богатый и влиятельный человек, Джорджо обладал определенными странностями, в том числе страстью к одиночеству. Он обедал в одиночестве, летал в одиночестве, и постоянно жаловался на рост числа туристов в Венеции. Он был не из тех, кто любил компании.