Город праха

Саймон потянулся ей навстречу, гремя цепью, сковывающей лодыжку. Кончики их пальцев соприкоснулись…

– Как трогательно!

Саймон одернул руку. Голос, раздавшийся из тени, был спокойным, сдержанным и каким-то неуловимо чужим. Майя посмотрела на человека, стоявшего в дверном проеме, и явственно побелела.

– Неужели Дети луны и ночи решили оставить давнюю вражду?

– Валентин, – прошептала Майя.

Саймон молчал, не в силах отвести взгляд. Следовательно, это и есть отец Клэри и Джейса? В таком случае, они оба на него непохожи. Копна серебристо-белых волос, горящие черные глаза… Впрочем, Клэри могла унаследовать от него резкие черты лица и разрез глаз, а Джейс – лениво-высокомерную грацию движений. Больше у них не было ничего общего – Валентин отличался высоким ростом и могучим телосложением.

Грудь крест-накрест перехватывали широкие кожаные ремни с серебряными пряжками, в наспинных ножнах лежал меч с массивной рукоятью. Еще один ремень опоясывал талию, и на нем сверкало такое количество ножей, кинжалов и узких стилетов, которому позавидовал бы любой мясник. Оружия хватило бы на целый взвод, но, несмотря на весь этот арсенал, Валентин ступал по зеленому железному полу легче кошки.

– Вставай, – сказал он Саймону. – К стене.

Саймон вскинул подбородок. Он почувствовал на себе перепуганный взгляд Майи… и вдруг накатило желание всеми силами защитить ее. Нет, с Майей ничего не случится – только через его труп!

– Так вы и есть отец Клэри? Теперь понятно, почему она вас терпеть не может.

Лицо Валентина было бесстрастно, почти неподвижно. Едва разомкнув губы, он спросил:

– И почему?

– Потому что вы явно помешанный, – объяснил Саймон.

Валентин улыбнулся – одними губами, более на его лице не дрогнул ни один мускул, – и поднял руку, сжатую в кулак. Саймон непроизвольно отшатнулся. Однако Валентин не стал его бить. Он разжал пальцы, и на широкой ладони оказалась горсть мерцающего порошка, похожего на театральные блестки. Валентин повернулся к Майе и дунул на ладонь в гротескной пародии на воздушный поцелуй. Порошок полетел на Майю, как рой мерцающих пчел.

Майя заметалась на цепи, хватая ртом воздух и безуспешно пытаясь уклониться. Крик превратился в плач.

– Что вы с ней сделали?! – заорал Саймон.

Он вскочил на ноги и бросился на Валентина, но предательская цепь не дала ему сделать и пары шагов.

Улыбка Валентина стала шире.

– Это серебряный порошок. Он обжигает ликантропов.

Майя скорчилась клубком на полу, тихо всхлипывая. Из ужасных ожогов на руках сочилась кровь.

У Саймона снова заурчало в животе, и он отступил к стене, испытывая отвращение к самому себе и всему происходящему.

– Какой же вы гад! – выкрикнул он, глядя, как Валентин равнодушно стряхивает с пальцев остатки порошка. – Она вам ничем не угрожает! Она сидит на цепи! Опомнитесь, ради…

Он поперхнулся.

– Ради Бога? – расхохотавшись, спросил Валентин. – Ты ведь это хотел сказать?

Саймон не ответил. Валентин потянулся к наспинным ножнам и вытащил тяжелый Меч. Казалось, что лезвие соткано из самого солнечного света. Его сияние обожгло Саймону глаза, и он отвернулся.

– Клинок Ангела обжигает тебя, а имя Господа стискивает тебе горло, – жестко произнес Валентин. – Говорят, тот, кто умрет от этого меча, достигнет врат рая. Та к что можешь считать, что я оказываю тебе услугу, нелюдь.

Он опустил клинок, коснувшись его кончиком горла Саймона. В глазах Валентина цвета черной воды не было ни гнева, ни сострадания, ни даже ненависти. Лишь пустота свежевырытой могилы.

– Желаешь что-нибудь сказать напоследок?

Саймон знал, что должен сказать. Sh’ma Yisrael, adonai elohanu, adonai echod («Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь – один!»). Саймон попытался произнести эти слова, но горло обожгла резкая боль. И тогда он прошептал совсем другое:

– Клэри…

По лицу Валентина пробежала гримаса раздражения, как будто ему было неприятно слышать имя дочери из уст вампира. Он быстро отвел клинок и плавным уверенным движением перерезал Саймону горло.

17

К востоку от рая

– Как тебе это удалось?! – спросила Клэри.

Пикап мчался в сторону Бруклина; Люк склонился над рулем.

– Ты спрашиваешь, как я попал на крышу? – Джейс сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. На руках у него белели марлевые повязки, у корней волос виднелись пятна засохшей крови. – Вылез из окна Изабель и забрался по стене. Та м горгульи, есть за что зацепиться. Кстати говоря, мотоцикла на крыше я не нашел. Видимо, Инквизитор позаимствовала его для увеселительной поездки за город.