Прайд окаянных феминисток

Тетя Наташа вынимала все из кресла без всяких признаков возмущения, спокойно, как-то привычно и даже вроде бы машинально. Штаны сложила по стрелкам, из карманов вынула мелочь, ключи и кошелек, бесшумно положила все на стол. Майку встряхнула и вывернула, сложила конвертиком — и тоже на стол. Носки — вот черт, опять в кресле оставил! — сунула в кроссовки, которые безошибочно нашла под креслом. Как будто так и надо. Бэтээру было неудобно перед этой тетей Наташей — подумает ведь, что он всегда такой неряха. А он не всегда… Но останавливать ее он не хотел. Ему страшно интересно было наблюдать за ней. Как она неторопливо двигается в полумраке, ни за что не цепляясь, ни на что не натыкаясь, ни обо что не стукаясь. Большая, гладкая… Наливная — вот как говорила тетя Варя о таких гладких, здоровых, красивых женщинах. Наливная, как спелое яблоко. Такая же плотная, душистая и румяная. И кожица тонкая, гладкая и чистая, как у спелого наливного яблока. И одновременно она была похожа на большую пушистую кошку, мягкую, плавную, ласковую, с круглыми честными глазами, чуткими ушами и стальными мышцами на всякий случай. Кошка, которая гуляет сама по себе и собирает вокруг себя котят, которые тоже сами по себе гуляют. И почему он целый месяц пропускал мимо ушей Пулькины ежедневные рассказы об этой тете Наташе?

Эта тетя Наташа, похоже, решила, что навела надлежащий порядок, удовлетворенно вздохнула и уселась в освобожденное кресло рядом с его постелью. Сложила руки на коленях — круглые, гладкие, чуть загорелые руки на круглых, гладких, чуть загорелых коленях — и замерла.

— Что вы? — удивленно шепнул Бэтээр. — Любочку со мной оставить боитесь? Никогда не поверю… Идите, досыпайте спокойно. Я в любом случае сам справлюсь, вы не беспокойтесь. Мне не привыкать.

— Я знаю, — шепнула она в ответ, низко наклоняясь к нему. — Я не боюсь, как вы могли подумать, бог с вами… Я подожду, когда она проснется, и унесу ее к себе. Вам же тоже поспать надо. Она уже скоро проснется, минут через пять.

— Откуда вы знаете? — шепнул Бэтээр совсем уже едва слышно, чтобы она наклонилась еще ниже.

Она наклонилась и зашептала ему почти в самое ухо:

— Каждый раз так. К пяти просыпается, несколько минут бродит, ищет, к кому прижаться, потом засыпает. Минут десять спит, потом опять просыпается. Убедится, что все в порядке, — и опять засыпает… Ее отец обычно часам к пяти утра очухивался и начинал опохмелку искать. Пока мать жива была, она Любочку из дома уносила — хоть куда, хоть к соседям, хоть на чердаке прятала… А когда погибла, Любочка сама научилась просыпаться и прятаться. Вот так до сих пор и не отвыкла.

Она замолчала, глядя поверх него на Любочку, и он молчал, глядя на нее сквозь полумрак, и думал, что хорошо бы поговорить с ней о чем-нибудь веселом. Поговорить очень долго, обстоятельно, вдумчиво, о чем-нибудь очень веселом, хорошем, или даже о чем-нибудь дурацком, врать что-нибудь дурацкое с умным лицом, и смотреть в ее круглые честные глаза, и слушать, как она врет что-нибудь дурацкое с честными глазами, а ямочки на ее пунцовых щеках выдают ее — то появляются, то исчезают, то появляются, то исчезают… По две ямочки с каждой стороны, особенно когда она краснеет, как маков цвет, и в это время складывает полные, яркие, вырезные губы утиным клювиком. Пулька, когда была маленькая, точно так же складывала губы утиным клювиком, когда собиралась сказать что-то особо значительное. Необыкновенно забавно. Только Пулька всю жизнь если краснеет — то как вареный рак, а эта тетя Наташа — как маков цвет. Тоже забавно.

— А что это у вас на бумажке было написано? — вспомнил он еще один вопрос, который собирался ей задать еще там, в розовых зарослях.

— На какой бумажке? — удивленно шепнула она почти у самого его уха.

— Которая на носу была. Там было написано «хрен-тире-двойка-с». Что это значит?

Она отодвинулась от него, удивленно потаращилась, повспоминала, потрогала пальцем нос и обрадовалась, вспомнив:

— А! Это, наверное, я от рецепта кусок оторвала. Мне одна родительница посоветовала хорошее средство от кашля у детей. Хрен, мед, соль, растительное масло… Что-то еще, не помню. Хрен — две столовые ложки, это точно. Компресс. Только надо спинку сначала вазелином смазать или марлей закрыть, а то раздражение будет. Хороший рецепт. Я потом его весь найду и для вас перепишу, на всякий случай. Если кашель будет — вы попробуйте, очень советую.