Прайд окаянных феминисток

— Мне смешно, — надменно сказал брат Полины и сделал еще более мужественное лицо. — Когда это женщины собирались за семь минут? Пойдем, моя прекрасная Любовь. Покатаю я тебя на шее часок-другой, пока тут будут укладывать картошку и салат. Да?

— Да! — с готовностью ответила Любочка, уже сидящая на шее Бэтээра и держащаяся за его уши. Хитро улыбнулась Наталье и Полине и попросила: — Вы не очень спешите, ладно? Поехали, Бэтээр…

Они исчезли за поворотом на юго-восток, а Наталья потихоньку засмеялась и покрутила головой — все-таки брат Полины был невероятно забавным.

— Тетя Наташа, вы не думайте, что он такой тупой, — обеспокоилась Полина, внимательно наблюдая за ней. — Это он придуряется. Мужик, что вы хотите. Им же всем надо свою власть показать, правильно? А так вообще он правда нормальный, к нему просто привыкнуть надо. Но вы привыкнете, вот увидите!

Глава 5

Первый интересный день заканчивался таким же интересным вечером. Пикник на природе получился даже более удачным, чем Бэтээр надеялся. Самым удачным было то, что Васька, отдавая ключи от своей дачи, категорически отказался ехать вместе со всеми.

— Что я там не видел? — недовольно буркнул он, отводя глаза. — Подумаешь, развлечение — пикник… Слово какое-то дурацкое. И в одну машину все не влезем. На двух, что ли, ехать? Еще чего. И остаться я хотел, может, сегодня «Опель» этот закончим, это ж в сто раз интересней, чем какая-то там природа.

— Василий Данилович, — строго поинтересовался Бэтээр, — это ты таким способом намекаешь, что я отлыниваю от своих служебных обязанностей?

— Чего ты хреновину гонишь! — Васька обиженно глянул на него, опять отвел глаза и неожиданно признался смущенно: — Боюсь я ее.

Это он наливную яблочную кошку боится, — с удовольствием понял Бэтээр. Больше там бояться некого. Но из вредности все-таки уточнил так же строго:

— Это кого же ты боишься, мой бесстрашный друг Василий? И почему?

— Сам ты бесстрашный, — обиделся Васька. — Почему, почему… Потому что. А ты не знаешь, что ли? Она ж мужиков за людей не держит. И этих своих одинаковых тому же научила. Смотрят, как на мартышку в зоопарке. А у меня комплексы раскручиваются.

— С ума сошел, — теперь уже обиделся Бэтээр. — Нормальные у нее девочки, при чем тут зоопарк… И она совершенно нормальная. Если тебе сразу на шею не кидаются — так прямо уже и мужиков за людей не держат? Ты бы еще про ориентацию чего-нибудь ляпнул! Между прочим, Пулька говорит, что эта тетя Наташа замужем была.

— Вот именно, что была! — упрямо сказал Васька. — А куда муж делся? А-а, вот то-то и оно… Наверняка пристрелила. Я бы на твоем месте поузнавал как следует. И нечего на меня так смотреть. И при чем тут ориентация? Я ж не про это совсем. Я про то, что хоть бы губы намазала… Или ногти, что ли… Или прическу сделала… Ну, я не знаю. Ведь все бабы что-нибудь такое делают! А зачем? А чтобы внимание обратили! А ей чихать на наше внимание. Мне, например, это обидно. А тебе нет? Ну, не знаю… Наплачешься ты еще с ней, попомни мои слова.

С наливной яблочной кошкой Бэтээр и наплакаться согласился бы. Но Ваське ни в чем таком он признаваться не стал. Во-первых, потому, что Васька считал себя великим знатоком, если вообще не изобретателем, системы «мужчина и женщина», и на этом основании бесцеремонно лез со всякими вопросами, советами и комментариями — как правило, на редкость дурацкими. А во-вторых, Бэтээр и сам подозревал, что Васька в отношении яблочной кошки в чем-то прав. По крайней мере, в том, что этой тете Наташе, при всей ее внимательности и обходительности, кажется, даже в голову не приходит сделать что-нибудь такое, чтобы понравиться. Прическа там, косметика, еще что-нибудь… Платье какое-нибудь такое… Ну, что они умеют. Хотя, с другой стороны, зачем ей все это, если она умеет краснеть, как маков цвет? И складывать губы утиным клювиком. И показывать ямочки на щеках. И смотреть честными глазами.

И к тому же трогать тонкий красный шрам на бедре осторожно, но в то же время как-то нетерпеливо.

— Болит? — сочувственно спросил Бэтээр, с интересом разглядывая и ее шрам, и ее осторожные и нетерпеливые пальцы.

Яблочная кошка оглянулась, перехватила его взгляд, торопливо сдернула с плеч полотенце, бросила его на колени, опять отвернулась, и только потом недовольно ответила:

— Мешает… Ничего, скоро пройдет. Тимур Романович, я с вами поговорить хотела.