Будешь моей мамой

Ольга сидела на верхней ступеньке крыльца — рисовала Цезаря, развалившегося неподалеку в позе ленивого Сфинкса, прислушивалась к звукам на втором этаже — не проснется ли Чижик — и обдумывала возможные варианты разговора о Саше с Игорем Дмитриевичем. В доме раздались неторопливые мягкие шаги, дверь за ее спиной открылась, чуть колыхнув неподвижный густой воздух душного вечера, пахнуло слабым ароматом хвойного дерева, и Цезарь, не трогаясь с места, с ожиданием глянул поверх головы Ольги и шевельнул хвостом. На ловца и зверь бежит. Вот сейчас и надо как-нибудь начать разговор о Саше-маленьком.

Игорь Дмитриевич подошел, встал у нее за спиной и пару минут стоял молча. Наверное, портрет Цезаря разглядывал. Хотя нет, спохватилась Ольга, он же в таких сумерках вряд ли что-нибудь видит. Она оглянулась. Игорь стоял, руки в карманах, и пристально глядел вовсе не на портрет Цезаря. На нее.

— Я вас спросить хотела, — начала Ольга.

— Я вас спросить хотел, — в тот же миг произнес он.

Оба замолчали, выжидающе глядя друг на друга, потом он присел на ступеньку рядом с ней и сбоку заглянул ей в лицо:

— Сначала вы спрашивайте.

— Нет, лучше вы. — Ольга отложила бумагу и карандаш и тихо чмокнула губами, разрешая Цезарю шевелиться по своему усмотрению. — У меня так, глупости. Ваш вопрос наверняка важнее. Что-нибудь о Чижике, да?

— Нет. — Он все смотрел на нее, склонив к плечу голову, слегка улыбаясь. Но глаза у него были очень серьезные, даже настороженные какие-то. — Это не о Чижике. Но тоже очень важно. Ольга, вы за что Сашу-маленького покалечили?

— Господи. — Ольга так испугалась, что сердце ее пропустило удар, а потом затрепыхалось осиновым листом. — Там что-то серьезное, да? Я же нечаянно! У него перелом, да? Я не подумала сразу. Да и не похоже было, даже кровь не пошла… Обычно кровь носом при любом ударе идет, вот я и не поняла… Его в больницу отвезли? Мне казалось, что он весь день нормально себя чувствовал… Мне надо было самой посмотреть…

— Ольга. — Игорь Дмитриевич смотрел на нее ошеломленно. — Погодите. Чего там серьезного может быть? Почему вы всегда так охотно во всем себя вините? Вы — и Саша-маленький! Перелом, как же… Даже не надейтесь. Чтобы Саше-маленькому чего-нибудь поломать, нужны хотя бы пятеро таких, как я. А таких, как вы, нужна хотя бы сотня. И то если при этом Саша-маленький будет сидеть смирно, не шевелиться и даже не дышать — чтобы вас ветром не отнесло. Я к чему спросил-то… Я к тому спросил, что, если уж вы ему промеж глаз все-таки засветили, стало быть, он это заслужил. Так вот, я хочу знать, чем он заслужил. Что произошло? Он вас обидел?

— Нет, что вы. — Ольга попыталась взять себя в руки, но сердце все еще трепыхалось. — Разве Саша-маленький может кого-нибудь обидеть? Это правда случайно получилось. Я с дерева хотела слезть, он поддержал, а у меня рука сорвалась, ну вот и… А кто вам рассказал?

— Он сам и рассказал, — спокойно ответил Игорь Дмитриевич, наклоняясь к ней еще ближе и еще пристальнее вглядываясь в ее лицо. — Только немножко не так. Он признался, что без вашего разрешения стащил вас с яблони, вы рассердились и применили прием рукопашного боя… Он больше не приедет.

— Как это? — Ольга ахнула и вцепилась пальцами в ступеньку. — Вы его уволили? Игорь Дмитриевич! Саша очень хороший. Он Чижика любит. Зачем хоть он рассказал? Игорь Дмитриевич, все не совсем так было…

— Все было именно так, — перебил он с улыбкой в голосе. — Рассказывать абсолютно все, что происходит во время дежурства, входит в его обязанности. Ольга, по-моему, вы опять пытаетесь взвалить на себя чужие грехи. Я и не думал его увольнять. Просто пока я здесь — у Саши-маленького, скажем, отпуск.

— А… ну да. — Ольга вспомнила, как вычисляла, кем может работать у Игоря Дмитриевича Саша-маленький. — Он ведь у вас что-то вроде телохранителя, да? Я долго не понимала. Взрослый парень, здоровый, сильный, а слоняется без дела. Он ведь очень неглупый, вы заметили? Ему бы учиться. А то промаячит за чьей-нибудь спиной всю жизнь, так настоящим делом и не займется…

Он молчал, и Ольга поняла — что-то не так. У него дыхание изменилось. И руки сжал так, что переплетенные пальцы суставами хрустнули.

— Извините, — не дождавшись ответа, тихо пробормотала Ольга. — Мне не следовало это говорить. Да и не мое дело.

— Ольга. — Игорь Дмитриевич расцепил пальцы, потер ладонями лицо, да так и остался сидеть, будто от нее закрывался. — Знаете, я заметил, что вам неприятны все эти… меры предосторожности. Ладно, ладно, может, не так неприятны, как удивляют. И все время в обществе Саши быть, наверное, неудобно. Я знаю, он с любым делом справится, он действительно умный и все такое… Между прочим, он учится. На юридическом, заочно. А насчет настоящего дела — так я его долго, наверное, не отпущу. Я для него все, что угодно, готов… Пусть только попросит. Да и без всяких просьб… Но только пусть останется.