Апостолы судьбы

• О впечатленье спрашивать боюсь.
• Тебе давно со мной все ясно.
• И, уходя, опять не оглянусь,
• Хотя могу оглядываться классно.

• Я побросала все к твоим ногам,
• Что только можно. Нету впечатленья.
• Легла сама. Презренная мадам,
• Твое искусство — самообольщенье.

• Я некрасива. И нехороша.
• Неинтересна и неприхотлива.
• И это знаю. И моя душа
• Ничуть не меньше внешности тосклива.

• Сказать тебе — я тайну берегу.
• И ты еще попомнишь, право слово,
• Я очень сильно нравиться могу,
• Когда люблю кого-нибудь другого.

Женя закрыла тетрадку, небрежно бросила ее на стол и подошла к зеркалу. Бледное лицо. Глаза такие больные, что ими просто неприлично смотреть на людей. Как ужасно — отражаться в зеркале, не желая того. Женя испугалась собственной мысли. И метнулась в прихожую, набрала номер. Трубку сразу же подняли, Женя услышала голос мамы, а не секретарши.

— Я слушаю тебя, доченька.

— Мне как-то не по себе, мама.

— У тебя что-то болит?

— Да, но не в том смысле. Я не больна. — Я понимаю. Но не будем сейчас об этом говорить. Просто послушай меня. В шкафчике в ванной есть розовый мешочек с травами. Возьми его и положи в ванну. Налей горячую воду, какую сможешь терпеть. Полежи десять-двадцать минут, пока тебе не покажется, что ты хочешь спать. По- еле этого выходи. На кухне в золотом китайском слонике есть зеленый чай с жасмином. Завари пару ложек, добавь гречишного меда, выпей минуты через три небольшими глотками. Затем возьми плед на диване, иди к себе в комнату, положи плед на свое одеяло…

— Но у нас тепло.

— Сделай так. Ты можешь замерзнуть. Только сначала возьми у себя в шкафу голубую фланелевую ночную рубашку с длинными рукавами, надень после ванны, хорошенько закутайся в халат. — Жене вдруг стало казаться, что голос матери звучит глуше, отдаляется. — Сделай так, как я говорю. Ты проснешься, когда я вернусь.

После ванны, которая странно приятно обессилила Женю, лишив даже способности на чем-то сосредоточиться, в квартире стало явно прохладно. Женя включила электрический чайник на кухне, пробежала в свою комнату, достала голубую мягкую рубашку и, надевая, с удовольствием вдохнула запах чистоты и теплоты, как будто по рубашке только что прошелся горячий утюг. Затем босиком прошлепала на кухню, взяла фарфорового, покрытого позолотой слона, заварила в большой чашке чай, добавила ложку темного, с лучиками солнца меда, медленно размешала, вдохнула аромат и почувствовала, какой легкой сделалась голова. После первого же глотка Жене стало спокойно, после второго кухня показалась ей как никогда уютной и защищенной. Она медленно допила чай, несмело отодвинула занавеску, увидела двор, продрогший в непогоде, и улыбнулась. Ей было хорошо, она думала о том, какой теплый пушистый плед лежит на диване, как надежно она сейчас спрячется под ним и пуховым одеялом. Женя с наслаждением зевнула, потянулась. Легкий плед она уже тащила до кровати по полу, так отяжелели у нее руки, и ей это нравилось.

Длинные ресницы быстро сомкнулись, опустились на щеки, которые начали медленно розоветь. Женя облизнула губы. Ей снился горько-сладкий вкус гречишного меда. Она была в каком-то невиданном месте: у горячего луча, светившего ей в лицо, был запах пряных трав или смолы. Женя оглянулась в поисках солнца, но вдруг увидела огромный камин, обложенный красными кирпичами. В нем металось и благоухало розовое пламя. Женя свернулась клубочком и поплыла вместе с этим пламенем, и одеялом, и пледом. Потому что это был корабль… Женя, не открывая глаз, не просыпаясь, прижала ладони к лицу, чтобы поймать свой радостный вздох. И услышала издалека тонкий певучий голос.

• Не считай корабли миражами.
• Паруса на закате горят.
• И обрушится счастья цунами
• За один твой ласкающий взгляд.

Это был ее, Женин, голос. Она узнала его.

* * *

Ирина сжала пальцами виски и помассировала, чтобы восстановить четкость зрения. За восемнадцать лет она не так уж часто помогала дочери справляться со сложностями. Она ее оберегала даже от себя, возможно, главным образом, от себя. Не дай бог невзначай подавить ее самостоятельность, сделать зависимой. Ирина знала, что когда-нибудь может произойти что-то на самом деле серьезное, тяжелое, даже ужасное. И вот тогда пусть не подведет Ирину ее дар. Потому что он подводит именно тогда, когда нужно помочь самому близкому человеку.