Апостолы судьбы

— К сожалению, я не могу встать, чтобы вас угостить, но скажу, что где стоит на кухне. Может, вы себе приготовите растворимый кофе и сделаете пару бутербродов? Вы же с работы.

— Нет, нет. Ни в коем случае. Ничего не хочу. Разве что вам хочется перекусить или попить чего-нибудь?

— А что, я бы не отказалась, — неожиданно для себя сказала Валя, несмотря на то, что совсем недавно сама мысль о еде казалась ей невозможной.

Константин Николаевич сосредоточенно выслушал все инструкции, отправился на кухню и минут через десять поставил на столик перед диваном поднос с кофе и бутербродами. Он умело помог Вале сесть, подоткнул подушку под спину, накрыл ноги пледом.

— Давно это с вами?

— Нет. Объективно это случилось недавно, но мне теперь кажется, что так было всегда.

— К врачам вы, конечно, уже обращались.

— Вряд ли можно так сказать. Муж вызывал участкового терапевта, но он сказал, что без обследования не может поставить диагноз. Но о каком обследовании может идти речь? Я не передвигаюсь, муж на работе… Извините, я не хочу об этом говорить. Давайте поговорим о том, ради чего вы приехали.

— Конечно. Я только обязан спросить, что вы думаете насчет стационара? Я бы помог.

— Нет. Это исключено.

— Извините. Как давно вы знакомы с Катей?

Валя рассказывала обо всем обстоятельно, временами удивляя Константина Николаевича зрелостью выводов, точностью наблюдений.

— Вы очень умная женщина. Возможно, у вас есть свое мнение по поводу Катиного, скажем так, срыва?

— Ну, какое мнение. Я думаю, женщины очень часто находятся в состоянии психического срыва. И дело лишь в том, что кто-то это скрывает, а кто- то нет.

— Вы считаете, Катя не умеет скрывать?

— Катя — очень искренний человек и никогда не боится доставить кому-то неудовольствие своим состоянием, внешним видом, пристрастиями, привычками.

— Почему не боится?

— Потому что это невозможно. Она всем очень нравится и, конечно, чувствует это. Вы только не подумайте, она никогда этим не злоупотребляет. Она скромная и милая.

Константин Николаевич уже давно думал не о Кате, а о своей собеседнице. Что-то с ней было не так. Он пытался поймать ее взгляд или хотя бы определить цвет глаз. Но странные расширенные глаза с точечками зрачков ускользали, смотрели сквозь него, а почти бесцветная, как будто полинявшая радужка временами начинала светиться ярко-голубым, совершенно необычным цветом. Он прошелся по комнате, взял в руки фотоальбом, лежащий на столе.

— Вы позволите? Спасибо. Хорошие фотографии. Ваш муж снимал? Ох, что это я. Муж ведь стоит с вами. Это он? Симпатичный. А кто делал снимки? Катя? Хорошо. Это, видимо, ваш сын. А это Катин муж, Игорь. Его я знаю. Интересно: у вас, кажется, нет Катиных фотографий. Никто, кроме нее, не умеет снимать?

— Умеют. Она просто не любит фотографироваться.

Константин Николаевич остро взглянул на узкие, плотно сжавшиеся Валины губы. Они как будто закрыли лицо на замок. Он понял, что разговор закончен.

— Ну, что ж. Извините, что утомил вас. Спасибо за беседу, угощение. И позвольте все-таки совет. Нужно заняться своим здоровьем. Я могу договориться в институте неврологии насчет обследования: надо сделать компьютерную томограмму, магнитно-резонансную. Просто исключить неверные варианты. Вот моя карточка, позвоните, когда примете решение, за вами приедет машина. Я как врач предполагаю вот что: это последствие сильного стресса. Лечение должно быть комплексным. Стоит обратить внимание на душевное состояние: вы угнетены, подавлены.

— Спасибо. Если дело в этом, я попробую справиться сама.

* * *

Артема часто приглашали в элитные клубы друзья — сыновья богатых родителей, которым он по щедрости левой ногой делал любую работу — курсовую, дипломную. Иногда он брал в клубы с собой Женю. Так он извинился и сейчас за свое невольное исчезновение. Они полночи провели в каком-то странном месте с неинтересными Жене людьми. Что называется, убивали время. А Женя была слишком чувствительной даже для столь условного убийства. Они выбрались на улицу, подошли к Жениному «Фольксвагену», и вдруг она сказала неожиданно для самой себя:

— Давай поедем ко мне. Позвоним сейчас твоей бабушке, что ты у нас останешься, и моей маме, что мы вместе приедем. Хочешь?

— Хочу, — просто ответил Артем.

Бабушка не имела ничего против, а Ирина сказала, что к их приезду будет спать и им придется хозяйничать вдвоем.