Огненный трон

– Хозяин… вместилище.

Только сейчас до меня дошел смысл его слов, отчего я едва не утратил контроль над своим обликом великана.

– Меншиков, хватит ваших дурацких шуток! Остановитесь, пока не поздно.

– Остановиться и умереть? – спросил он.

– Смерть – еще не самое страшное, Владимир, – послышалось у меня за спиной. – Есть вещи пострашнее смерти.

Я обернулся и увидел серую плоскодонную лодку с одним магическим веслом. На носу лодки светился нарисованный Глаз Гора, а ее единственным пассажиром был Мишель Дежарден. Волосы и борода верховного чтеца почти полностью поседели. Над его кремовым одеянием плавали светящиеся иероглифы, образуя цепочку слов какого-то заклинания.

Дежарден сошел на берег.

– Вы, Меншиков, заигрываете с тем, что многократно хуже смерти. Молите богов, чтобы я убил вас прежде, чем вы осуществите свой чудовищный замысел.

Дежарден, сражающийся на нашей стороне! Из всех головокружительных событий этой ночи его появление было самым непредсказуемым.

Француз равнодушно прошел мимо меня, мельком взглянул на воздушного змея Сейди и упер свой посох в панцири мертвых скарабеев.

– Сдавайтесь, Владимир.

Меншиков расхохотался ему в лицо.

– Мсье Дежарден, вы когда последний раз смотрелись в зеркало? Мои заклинания месяцами вытягивали из вас все соки, а вы этого даже не замечали. Вы уже почти покойник. А я – самый сильный в мире маг.

Дежарден и вправду выглядел совсем плохо. Его осунувшееся, морщинистое лицо почти не отличалось от лица Ра. Но облако иероглифов вокруг верховного чтеца было сильнее огненных шаров. Глаза Дежардена светились тем же неистовым огнем, что и тогда, в Лас-Крусесе, где он поклялся уничтожить нас. Он еще на шаг приблизился к Меншикову. Толпа демонов попятилась. Наверное, они узнали мантию из леопардовой шкуры – знак магической власти.

– Многое кончалось для меня провалом, – признался Дежарден. – Но в этом деле провала не будет. Я не позволю вам уничтожить Дом жизни.

– Дом жизни? – почти выкрикнул Меншиков. – Он умер много столетий назад. Зря его вообще не разогнали после падения Египта.

Меншиков поддел ногой комок панцирей.

– В Доме жизни не больше жизни, чем в этих пустых оболочках. Проснитесь же наконец, Мишель! Египетская цивилизация давно исчезла. Она превратилась в древнюю, бессмысленную историю. Настало время разрушить мир и все начать заново. Хаос всегда побеждает.

– Не всегда, – ответил Дежарден и повернулся к Сейди: – Начинай произносить заклинание. С этим мерзавцем я разберусь сам.

– Советую думать своими головенками, милые детки! – крикнул нам Меншиков. – Миру все равно конец, что бы вы сейчас ни пытались сделать. Смертным не выйти из этой пещеры живыми, но вы связаны с богами. Соединитесь с Гором и Изидой, поклянитесь служить Апофису, и вы переживете эту ночь. Дежарден всегда был вашим врагом. Он ничуть не изменился. У вас есть отличный шанс расквитаться с ним за все. Убейте его и преподнесите его тело в дар Апофису. Обещаю вам достойные места в новом мире, где утвердится хаос и не будет никаких запретов и ограничений. Я даже открою вам секрет излечения Уолта Стоуна.

Меншиков наслаждался произведенным впечатлением. Сейди застыла с раскрытым ртом.

– Да, упрямая девочка. Я знаю этот секрет. Он передавался жрецами Амона-Ра из поколения в поколение. Убей Дежардена, встань на сторону Апофиса, и твой парень будет жив и здоров.

Надо отдать Меншикову должное: его слова звучали убедительно. Я вполне мог представить новый мир, где все было возможно, где не действовали никакие законы, даже законы физики. Мир, где мы с Сейди могли бы стать кем угодно.

Хаос нетерпелив. Он ненавидит планы и действует наугад. И прежде всего он эгоистичен. Ради перемен хаос способен уничтожить абсолютно все, только бы на какое-то время утолить свой ненасытный голод. Но хаос умеет быть и притягательным. Он склоняет вас к убеждению, что ваши желания – это самое главное. А у меня желаний было более чем достаточно. Голос Меншикова, исцеленный силой Апофиса, звучал ровно и уверенно. Таким же голосом говорил Амос, когда использовал магию для убеждения смертных.

Я почти верил Меншикову. Почти, поскольку данное им обещание было не чем иным, как ловушкой. И эти слова являлись не его словами. Он произносил их против своей воли. Глаза русского мага двигались, словно он читал «бегущую строку» с подсказкой. Он говорил от имени Апофиса. Когда Меншиков умолк, наши глаза встретились, и на мгновение я увидел его настоящие мысли. Это была мольба измученного, уставшего человека. «Убейте меня поскорее. Прошу вас».