Прощайте, колибри, хочу к воробьям!

– Я не уверен, что он согласится. Вот если бы можно было сделать это в Москве…

– Что? Задник?

– Ну да. У него даже нет загранпаспорта. Он вообще странный тип…

– И все-таки, Костя, поговорите с ним.

– Хорошо. Я поговорю.

– А вы не можете сейчас ему позвонить?

– Попробую.

Он достал мобильник и куда-то позвонил. Даже мне было слышно: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Не волнуйтесь, Женя, в крайнем случае я вечером заеду к нему домой.

– Я с вами!

– Женя, не стоит. Я сам. Скажите, это надо будет делать на холсте?

– Полагаю, что да.

– А размеры холста?

– Ну, мы прикинули, примерно четыре на четыре.

– Женя, мою стену он расписывал около трех месяцев, а там куда меньше площадь. Он просто может не успеть.

– Но у вас он ведь не целыми днями работал, правда?

– Конечно. Только в свободное время.

– Ну вот! Если он возьмет отпуск, то за месяц должен справиться.

– Женя, а с чего все-таки вы решили обратиться именно к нему?

– Потому что это то, что нам нужно! У нас случились всякие накладки, первоначальный замысел сгорел синим пламенем, и вот, чтобы спасти идею, мы решили сделать спектакль в концертном исполнении, ну а для придания колорита повесить такой вот фантастически красивый задник.

– Но в принципе без него можно и обойтись?

– На худой конец…

– Знаете, Женя, я сегодня же отыщу его.

– А кстати, как его зовут?

– Его? Ксаверий. Ксаверий Лунин.

– Как у вас все необычно. Кот Пафнутий, друг – Ксаверий!

– Женя, я самый большой идиот в Москве! – вдруг выпалил он.

– Почему? – засмеялась я.

– Потому что не разглядел вас с первого раза.

– Но теперь разглядели?

– Да. И ослеп.

– Всему виной красный костюм?

– Нет. Но вы лучше снимите этот шарф. Он тут лишний. Вот, так лучше… Женя!

Его черные глаза горели странным огнем, опасным и жутко завлекательным. А в манерах появилась неожиданная мягкость. Ох, непростой мужичок, ох непростой!

Он взял мою руку, обоих тряхнуло током.

– Костя, не надо!

– Почему? У вас кто-то есть?

– Костя!

– Женя, мы взрослые, даже более чем взрослые люди…

У меня зазвонил телефон.

– Алло!

– Женя, это Мирон. Ну что?

Я вкратце изложила ему то, что узнала от Кости.

– Хрень какая-то! Я через десять минут буду, и не возражай! Я сам с ним поговорю!

– Валяй! – засмеялась я.

– Кто это? – спросил Костя.

– Наш продюсер.

– И что?

– Ничего. Я просто перед ним отчиталась.

И он сейчас будет здесь.

Действительно, через десять минут явился Мирон. Я познакомила их. Мирон был на две головы ниже Кости, но это ничуть не умаляло его значительности.

– Весьма рад. Скажите, я мог бы своими глазами взглянуть на эту роспись, которая у вас в квартире? Знаете ли, гаджеты это одно, а живое восприятие другое. Я элементарно и, возможно, даже по-хамски напрашиваюсь к вам в дом.

– Да не проблема! Можно хоть сейчас поехать!

– Давайте только сначала поедим, я страшно голоден, да и Жене поесть не мешает, она в самолете практически ничего не ела.

– Ну хорошо, давайте поедим, – как-то растерянно пробормотал Костя.

– А Пафнутий дома? – спросила я.

– Нет, Пафнутий ушел в салон красоты, – хмыкнул Мирон, – перед твоим визитом.

Костя фыркнул.

– А ему не надо, он и так прекрасен! – расхохоталась я. Надо же было задать такой идиотский вопрос!

Я была рада появлению Мирона. Этот Костин взгляд не сулил ничего хорошего. Мне сейчас совсем не нужны любовные потрясения. Дура набитая, о любви мечтала. Тут любовью и не пахнет. Только сексом. А я так не хочу. Я хочу, чтобы меня любили, заботились обо мне, баловали… Понимаю, мечта несбыточная. Но ведь если сбыточная, то уже не очень мечта.

Наскоро перекусив, мы сели в машину Кости и поехали.

– Ох, не люблю я небоскребы, – проворчал Мирон. – Какой у вас этаж?

– Двадцать первый! А я в восторге.

– Дело вкуса.

Когда Костя отпер дверь квартиры, оттуда пулей вылетел Пафнутий и кинулся ко мне.

Я подхватила его на руки.

– Пафнутий, любименький мой!

Кот терся о мое плечо, громко мурлыкал и слегка когтями прихватывал кожу.

– Нет, вы видали такое? – проворчал Костя.

– Это любовь. Так бывает, – констатировал Мирон. – А котяра и вправду хорош. Ну, пусть они тут милуются, а вы покажите мне роспись.

– Идемте!

А Пафнутий вдруг стал как-то странно мяукать, он словно рассказывал мне что-то, словно жаловался…