Танцовщица в луче смерти

– А куда это ты вообще собралась одна? Своим ходом?

– Да понимаешь, в нашей консультации, где я на учете, такие специалисты... Только ходят по коридору и удивляются. Кому: «Как, вы еще не беременная?» Кому: «Ой, вы еще беременная?» И пошло – ля-ля, тополя. Мне посоветовали хорошего врача, хорошую клинику, я туда иногда езжу. Проверяюсь, мы вдвоем гимнастику делаем, сейчас на УЗИ еду.

– А муж почему не отвез?

– У него процесс тяжелый в Мособлсуде. Рано утром уезжает, ночью возвращается.

– И что... Больше никак? Ты из-за беременности машину не водишь?

– Да нечего водить. Одна она у нас. Мы, Юль, теперь люди средней бедности. Хочешь анекдот услышать? За честного адвоката я вышла. Без конца – то бесплатно надо кого-то вытащить, то в долг. Во втором случае у клиента денег никогда не будет, и мы это знаем.

– Да, Андрей такой, Сережа рассказывал. Но ты...

– Я ковровской семейке отдала все, что от него получила. И, как выяснилось, не только то, что от него. Такой цирк был. Явились жена с дочерью и юристами-нотариусами, я отказ на все дарственные написала, потом они опись драгоценностей вынимают. Я все, что было, в своей банковской ячейке держала. Перед их приездом выгребли с Андреем, домой привезли, смотреть ничего не хотелось, говорю, по описи и будем выдавать. А они такой концерт устроили – со слезами, воплями-соплями... Короче, все под шумок увезли. То, чего Ковров и в глаза никогда не видел. Остались только деньги, которые ты тогда моей матери передала. Она их в кресле держит. Вот села на это кресло и сидела весь вечер, как приклеенная. Я про них забыла, а она потом говорит: «И не вспоминай. Я на внучку буду тратить».

– У тебя девочка?

– Представляешь, не могут определить, говорят, сильно крутится. Может, и мальчик. Сейчас попробуем посмотреть. Ну, для нас это не принципиально. Муж сказал, возьмет в любом случае, – Виктория рассмеялась. – Что ты на меня так смотришь? Удивляешься?

– Удивляюсь. Ты, такая роковая, трагическая женщина, одиночка, как сама мне говорила, и вдруг – нормальная семейная жизнь... Тебе комфортно? Извини, конечно, за любопытство.

– Извиняю. Юль, я вообще не представляла, что мне такой кусочек счастья был приготовлен, я собиралась выть, как одинокая волчица, до конца дней. Хорошо мне. Утром просыпаться стала любить.

– Точно никаких проблем? – придирчиво допрашивала Юля.

– Ну, как. Денег часто не хватает. Муж ревнует. Представляешь, вот такую, какую видишь, всех других мужиков ненавидящую, он ревнует! Какой-то дурень он у меня просто.

– Ну, Вика, ты чего. Он на процессе такого о тебе наслушался. Прямо скажем, после этого жениться – серьезный поступок. Любовь.

– А ему и сейчас какие-то соседки чего-то пытаются нашептать. То в магазине с кем-то поговорила, то в лифт с мужчиной вошла... Он все понимает. Как Андрей любит говорить: «У нас народ очень хороший, население только никуда не годится». Но переживает по любому поводу, я же вижу... Слушай, вот здесь я выйду.

– Как же я рада была тебя повидать, – Юля остановила машину и прижалась щекой к щеке Виктории. – Алле большой-пребольшой привет. Андрею тоже.

– Спасибо, подруга. Передам. Как родим, позвоню, приезжайте в гости... Признаюсь тебе, чтоб ничего между нами несказанного не осталось. Так сильно я тогда на Артема твоего запала... Сейчас почти смешно. Меня загнали в угол, и вдруг встречается первый в жизни порядочный и страшно симпатичный мужик. А потом с тобой познакомилась, сказала себе: стоп! Она для него создана. И тут Андрюшка мой ненаглядный... Опять же вы его ко мне привели. В общем, должница я ваша. Если что надо будет, я за вас стены прогрызу...

– Вика, ничего такого не будет. Прошла черная полоса. Ты на этой мысли остановись. А насчет Артема, я видела, конечно. И я тебя понимаю.

ЭПИЛОГ

И опять наступила зима. Артем вышел поздним звездным вечером с работы, вдохнул глубоко морозный, пахнущий детством воздух и зажмурился. В нем впервые за все это долгое-долгое время странных и страшных событий вновь проснулся маленький мальчик, ждущий радости от завтрашнего дня. Он подумал о том, как давно не ходил пешком по парку. Это было принятое навсегда табу. И вдруг ему захотелось вернуть свою жизнь полностью, со всеми ее подробностями, деталями, счастливыми моментами. Ведь, по сути, он сам вынес себе приговор – несвобода. Безверие. Усталость. Возможно, страх опять увидеть то, что окончательно разобьет его сердце. Эти изменения мало кто в нем замечал, но он сам воспринимал их как увечье. А сегодня он пойдет через парк. Он будет считать звезды, у него под ногами будет хрустеть снег, он попробует помечтать, как в детстве, – так, ни о чем. Пусть будет еще лучше. Он медленно шел по аллее, остановился у знакомой елки, сорвал шишку, вдохнул запах. И вдруг... сердце вздрогнуло. Он увидел стройную девичью фигурку и от волнения даже не понял: то ли она бежит от него, то ли к нему навстречу. Артем застыл в смятении, а девушка уже была совсем рядом.