Подобно реке...

Но даже в таких условиях мы выживали, пусть и с поцарапанными коленями и ссадинами. Более того, с какой теплой грустью мы вспоминаем теперь о тех временах, когда молоко не считалось ядом, ребенку приходилось искать выход из всех затруднений самостоятельно, без чьей-либо помощи, если надо — он дрался и понятия не имел об электронных игрушках, придумывая игры со своими друзьями.

Но вернемся к теме, с которой мы начали: в общем, я решил испытать на себе новый чудодейственный продукт, призванный заменить молоко-убийцу.

С первого раза я не смог заставить себя сделать и глотка.

Предложил отведать продукт жене и домработнице, не сказав, что это такое. Обе заявили, что большей гадости они в жизни не пробовали.

Мне страшно за будущих детей — играющих в электронные игры, имеющих родителей с мобильными телефонами, при каждой неудаче прибегающих к помощи психотерапевта, а главное, вынужденных пить эту «чудодейственную» микстуру вместо молока, чтобы не получить холестерина, не заболеть остеопорозом, не подвергнуться действию пятидесяти девяти активных гормонов и токсинов.

Они будут расти очень здоровыми, уравновешенными и, только когда вырастут, узнают о молоке (к тому времени оно, возможно, будет запрещено к продаже). Правда, не исключено, что году в 2050-м кто-то из ученых мужей попытается восстановить в правах кое-какие продукты, которые люди потребляли с незапамятных времен.

Но, может статься, молоко будет продаваться подпольно, как наркотик.

В миллиметре от смерти

Возможно, я должен был умереть 22 августа 2004 года, в 22 часа 30 минут, за двое суток до дня моего ангела. На то, чтобы составился сценарий этой «почти смерти», повлиял целый ряд факторов.

A. Актер Уилл Смит в нескольких интервью о своем новом фильме упомянул мою книгу «Алхимик».

Б. Этот фильм был снят по книге Айзека Азимова «Я, Робот», которую я прочитал много лет назад и которая мне очень понравилась. Из уважения к Смиту и Азимову я решил посмотреть этот фильм в кинотеатре.

B. Афиши с названием фильма появились в маленьком городке на юго-западе Франции, где я живу, в первую неделю августа. Но некоторые обстоятельства — весьма, впрочем, малозначительные — заставили меня отложить поход в кино до следующего воскресенья.

Я поужинал раньше обычного, распил с женой бутылку вина, пригласил нашу домработницу пойти с нами (она долго отнекивалась, но в конце концов согласилась), мы пришли вовремя, купили попкорна, посмотрели фильм, остались довольными.

Я сел за руль машины, чтобы проделать десятиминутный путь к старой мельнице, ставшей нашим жилищем. Вставил компакт-диск с бразильской музыкой и решил ехать не спеша, чтобы успеть послушать за дорогу по крайней мере три песни.

На трассе с двусторонним движением, проходящей через полусонные городки, замечаю в боковом зеркале с моей стороны пару зажженных фар, внезапно возникших из темноты. Перед нами был как раз перекресток, обозначенный, как положено, столбиками.

Притормаживаю, думая о том, что выскочившая сзади машина не сможет обогнать меня до перекрестка: столбики делают этот маневр совершенно невозможным. Все это длится какую-то долю секунды, и дальше я помню, что успел лишь воскликнуть про себя: «Да этот тип сумасшедший!» Водитель машины (в моей памяти запечатлелось, что это был «мерседес», но я не уверен) замечает столбики, жмет на «газ», подрезает меня и, пытаясь выровнять руль, разворачивает машину поперек дороги.

Дальше все происходит, как при замедленной съемке: машина заваливается набок, переворачивается раз, другой, третий, слетает на обочину и делает еще несколько кульбитов в воздухе, ударяясь о землю передним и задним бамперами.

В свете моих фар видно все. Я не могу заставить себя резко затормозить, пораженный видом кувыркающейся машины. Это напоминает сцену из фильма, который мы только что посмотрели, но там-то все выдумка, а здесь — о Боже! — происходит наяву.

Машину снова выбрасывает на асфальт, и она наконец прекращает вращение, оставшись лежать на левом боку. Мне видна рубашка водителя. Останавливаюсь рядом с машиной, и в голове проносится только одна мысль: надо выйти и помочь ему. В этот момент я чувствую, как ногти моей жены впиваются мне в руку: она умоляет, ради всего святого, проехать еще немного, остановиться подальше, потому что перевернувшаяся машина может взорваться, загореться.