– Это понятно. Просто прислуга сообщила, что она вообще не запойная. Ничего подобного ранее никто не видел.
– Так и она ничего подобного раньше не переживала. Я имею в виду – убитого столь жестоким образом мужа.
– Да, обсудим. Слава, ты что-нибудь слышал об исчезновении чиновницы и бизнесменши Клавдии Никитиной?
– Слышал. Дела нет. Там муж вроде заявил, а потом отозвал заяву. Милые бранятся, я так понял. А что? Неужели он тебя нанял?!
– Нет, конечно. Ты ж сам сказал: он ее больше не ищет. Это я и хотел узнать. Заеду к ней на работу, у нее какой-то очень полезный департамент, я подумал, что мне туда нужно.
– Так. Сережа, это представление надолго? У меня совещание начинается.
– Закругляюсь. Я заеду после твоего совещания. Скорее всего, подам жалобу от себя лично как от рядового гражданина России на отсутствие интереса правоохранительных органов на местах к вероятному преступлению. Вероятно, двойному.
– А ты напиши как рядовой гражданин в свою прокуратуру или в общество потребителей или в бюро добрых услуг. Сережа, у меня дел по горло. Я ничего больше от твоих клиентов не возьму. Исправлять ситуацию по стране – тоже нет желания. Я объяснил?
– Более чем. Ну что ж. Тогда поеду к Масленникову. Он сумеет запросить на экспертизу один неопознанный и никому, кроме меня, не нужный труп. Труп этой сожженной женщины, то есть пепел, стучит в мое сердце, Слава… Ты представляешь, какой будет резонанс, если она окажется Никитиной? Ты и в этом случае ни при чем? Женщина сгорела, сожжена в поселке, где живет родной сын Никитиной.
Андреас во время разговора стоял спиной к Сергею, смотрел в окно. Когда Кольцов сунул телефон в карман, повернулся.
– Вы говорили при мне, выйти не просили, я слушал, естественно. Неужели следствие теперь интересуется только пропавшими чиновниками, чиновницами, бизнесменами и бизнесменшами? А если это обычная женщина, то сгорела – и пусть? Так, что ли?
– Андреас, можно на «ты»? В смысле давай взаимно, – задушевно сказал Сергей. – Тем более, что я о тебе уже узнал все что возможно. Я так всегда поступаю. Такое я… Не важно. Ты похож на свой вопрос. Он прямолинейный и беспомощный, как мухобойка против танка. Я не слишком образно выражаюсь?
– Нормально. Я действительно во всей этой истории чувствую себя то невидимкой, то помоечным котом, который орет, чтобы обратить на себя внимание, а его в результате хотят придавить ботинком.
– Ладно, не прибедняйся. Неплохо ты себя чувствуешь, раз такая женщина за тебя похлопотала. Это я к слову. А насчет следствия… Это разные люди. И они работают по приказу. Да, есть некоторая дискриминация даже в морге. То есть и покойницу лучше обслужат, если она была при чинах. Это что, странно? Но я говорил с нормальным человеком, профессионалом. Он, конечно, по инерции всегда сопротивляется доброму, вечному, но если впряжется, за уши не оттащишь от, прости, трупа. И преступника найдет, если это на самом деле не несчастный случай. Андреас, я занялся этим делом, и… – Сергей оглянулся на скрип открывшейся двери. – Но это же волк! Причем из фильма «Сумерки»! – воскликнул он.
– Но ты же не боишься, Сережа, – улыбнулся Андреас. – Это же исключено, да?
Он все же быстро встал между Урсусом и Кольцовым и сказал:
– Спокойно. Все нормально, Урсус. Это гость.
– А если бы ты его не попросил, то все? Конец частному детективу? – поинтересовался Сергей. – Но мне этот ваш номер понравился.
Глава 17
Оксана нашла расписание конкурса «Красота по-русски». Вечером там этап художественного чтения. Она позвонила водителю Виктору и сказала, что он ей нужен в шесть часов. Потом пришла на кухню к Вере.
– Ты знаешь, я собираюсь поехать на конкурс красоты, где участвует Аня. Хочу на нее посмотреть.
– Да ты что! Ой, как интересно! Я бы тоже… Только как? Ужин ведь надо готовить. Я не поняла: ты что, не будешь с Юрой ужинать? Ты у него спросила?
– Вера, я поставлю его в известность. А спрашивать мне ни у кого не нужно. Я ничего плохого делать не собираюсь.
– Конечно, нет… Когда собиралась, поехала на такси и ему не сказала.
– Какая же ты…
– Да я шучу. Ты же знаешь, я с тобой. Слушай, меня уже трясет от любопытства. Я буду ждать: ты мне все расскажешь?
– Ну, а кому?..
К шести часам Оксана была в своем «официальном» черном брючном костюме – пока одном на все такие случаи жизни, до закупки гардероба времени не нашлось, легкий макияж, обручальное кольцо с крупным бриллиантом. В сумку положила банковскую карту, чтобы снять деньги в банкомате. Она не знала, как зрители проходят на конкурс. Позвонила Юрию, скрывая от самой себя, что нервничает. Сообщила, куда едет и что может опоздать к ужину. Объяснила просто: