Последнее письмо от твоего любимого

— Она замужем.

— Разве раньше тебя это останавливало?

— Она замужем за… за Стерлингом.

— Ну и?

— И она слишком хороша.

— Слишком хороша для него? И что дальше?

— Слишком хороша для меня. Не знаю, что делать.

— Приступ совести? — приподняв бровь, съязвил Дон. — А я-то думаю, почему ты так кошмарно выглядишь, — покачал он головой, словно обращаясь к кому-то третьему. — Глазам своим не верю. О’Хара влюбился! Неслыханно. Ладно, — смягчился он, кладя ручку на стол, — значит, слушай сюда: встреться с ней, сделай все, что должен, и забудь об этом. Вылетаешь завтра после обеда. Иностранному отделу я скажу, что ты вылетел сегодня вечером. Так что жду приличный материал, вот и все. Договорились?

— Забудь об этом. Дон, ты неисправимый романтик.

— А какие варианты?

— Я у тебя в долгу, — ответил Энтони, нащупывая в кармане письмо.

— Да, друг мой, причем по уши.

Найти адрес Стерлинга оказалось проще простого. Энтони взял в редакции журнал «Кто есть кто» и в конце статьи прочитал: «женат на Дженнифер Луизе Верриндер, 1934 года рождения». После работы он поехал в район Фицровия и припарковался на площади в нескольких ярдах от дома с лепниной. Фронтон в стиле английского ампира поддерживали колонны, особняк походил скорее на эксклюзивный офис на Харли-стрит, чем на жилой дом. Он сидел в машине, смотрел на окна с задернутыми шторами и гадал, чем она сейчас занимается: возможно, читает журнал или смотрит перед собой пустым взглядом, вспоминая упущенный в гостиничном номере шанс. Около половины шестого из дома, застегивая на ходу пальто, вышла женщина средних лет и взглянула на небо, словно проверяя, не собирается ли дождь. Она надела непромокаемую шапочку и быстрым шагом пошла по улице. Невидимая рука отдернула шторы, сгустились сумерки, но Энтони сидел в своем «хиллмане» и смотрел на номер дома — тридцать два.

Он чуть было не уснул, но около девяти вечера наконец-то открылась входная дверь. Он выпрямился, выглянул в окно и увидел ее. На ней было белое платье без рукавов, плечи прикрывала короткая накидка. Дженнифер осторожно спустилась по лестнице, словно ноги плохо держали ее, за ней вышел Стерлинг, что-то сказал ей, она кивнула и вместе с мужем села в большую черную машину. Двигатель заработал, машина тронулась с места, Энтони тут же повернул ключ в зажигании и последовал за ними, держась на небольшом расстоянии.

Уехали она недалеко: водитель остановил машину около казино «Мейфэр». Она поправила прическу и зашла внутрь, на ходу снимая накидку.

Энтони дождался, пока Стерлинг пройдет в казино следом за ней, остановился за черной машиной, вышел на улицу, подозвал швейцара и, протягивая ему ключи от машины и десять шиллингов, сказал:

— Будьте любезны, припаркуйте мою машину.

— Сэр, могу ли я увидеть вашу клубную карту? — крикнул работник в униформе вслед Энтони, когда тот прошел мимо него по фойе. — Сэр?..

Супруги Стерлинг уже садились в лифт, он видел, как в толпе мелькнуло платье Дженнифер.

— Мне просто нужно кое с кем поговорить, это займет всего пару минут.

— Сэр, боюсь, что я не имею права пропустить вас без…

Энтони выгреб все, что было у него в карманах — бумажник, ключи от дома, паспорт, — и пихнул в руки служащему:

— Берите, берите все. Обещаю вернуться через две минуты.

Служащий уставился на него с открытым ртом, а Энтони, расталкивая толпу, вошел в лифт перед самым закрытием дверей.

Энтони оказался прямо слева от Стерлинга, поэтому тут же надвинул шляпу, прикрывая лицо, прошел чуть дальше и, убедившись в том, что мужчина не заметил его, прислонился к дальней стенке лифта.

Все стояли лицом к дверям. Стерлинг оживленно разговаривал с кем-то из знакомых прямо у Энтони перед носом — говорили, кажется, о рынках, кризисе кредитования, знакомый согласно кивал. Кровь стучала у Энтони в ушах, по спине струился пот. Изящными руками в тонких перчатках Дженнифер сжимала сумочку и сосредоточенно смотрела перед собой. Из аккуратно уложенного на затылке узла выбилась одна светлая прядь — единственное, что нарушало ее совершенство и доказывало, что она обычный человек, а не мираж.

— Второй этаж.

Двери открылись, два человека вышли, один вошел, остальные подвинулись, любезно позволяя ему пройти. Стерлинг продолжал говорить своим низким, звучным голосом. Вечер выдался теплый. Стоя в тесном лифте, Энтони с поразительной четкостью ощущал близость тел, запахи духов, лосьонов и бриолина, наполнявшие липкий воздух и слегка ослабевавшие, лишь когда двери открывались, впуская в лифт поток свежего воздуха.