300 дней и вся оставшаяся жизнь

Для визита ему пришлось купить новые джинсы, черные, классические и нормальные по длине. В Красногорском приобретении можно только мусор выносить без ущерба для самооценки. Приличные джинсы его роста стоили дорого, и поэтому покупку остальной одежды пришлось отложить на неопределенный срок. Генка понимал, что процесс обворожения Капитолины Ивановны не должен растянуться. Она изначально настроена против него — значит, нужно брать нахрапом.

Она встретила его во всеоружии. Да, старушкой он ее за глаза окрестил, мягко скажем, опрометчиво. Давным-давно кто-то сказал ему: хочешь узнать, как будет выглядеть жена через сорок лет, внимательно посмотри на тещу. Будущая теща выглядела аристократично: подтянутая, причесанная, сосредоточенная. Истинная леди. Сосредоточенная, видимо, в ожидании его, Генки. Она была настроена резко и негативно. Хорошо, что при их первом разговоре не было ни Сашки, ни Инночки. Капитолина Ивановна взяла с места в карьер.

Что у него с жильем? Отдельная однокомнатная квартира? Долгов перед ЖКХ у него нет? Отлично. Ах, он перед призывом в вооруженные силы оплатил коммунальные платежи на два года вперед? Очень разумный поступок. Надо полагать, что он понимает, что разлучать ее дочь с сыном, даже для создания новой семьи, — это несправедливо и жестоко? Отлично, так какой же он видит выход из создавшегося положения? Не может же ребенок спать на кухне?

И тут Генка решил рискнуть. Это было как в кино, как в дурацком фильме про какой-нибудь Лас-Вегас. Каким-то тридесятым чувством — чувством, благодаря которому он обходил растяжки и ловушки, даже не замечая их, там, на юге, — он предложил Инночкиной матушке все, что у него было — его дом. Краем уха он слышал, что Капитолина Ивановна до сих пор учительствует, преподает. А значит, нуждается в спокойном месте для работы. Может, это диссертация? Или книга? Методическое пособие для педагогов? Это недалеко, всего две остановки на транспорте. У нее будет своя мастерская, как у художников. Свой кабинет. Безусловно, он составит дарственную. Это и послужит подтверждением серьезности его намерений.

Она на минуту растерялась. Но только на минуту. А он вообще в курсе, что Инночке тридцать три года? Ах, ему двадцать пять? Так, может, он торопится с решением?

Генка был готов разрыдаться. Ну что ей еще надо? Что? И тут Капитолина Ивановна высказала просьбу. Просьбу, а не требование: я вижу, вы порядочный мальчик, может, вы дадите моей взбалмошной дочери время? Пусть подумает немного, буквально пару месяцев? Бедная девочка склонна принимать решения, о которых потом приходится сожалеть… Свидетельство тому — ее первое замужество, вы знаете, что она была замужем? Продолжайте свою жизнь с ней, но не говорите ей о браке, на который вы, я вижу, настроены. Пусть подумает спокойно. Впрочем, Сашка от вас без ума, только и твердит: Генка, Генка… Может, права молодежь, а не я… Она хотела сказать «старая дура», но решила, что выйдет из образа. Отделалась тривиальным: вам жить… Генка клятвенно пообещал Инночкиной матери вести себя разумно, то есть, с его точки зрения, как полный идиот, и на этой ноте их встреча в верхах подошла к своему логическому завершению. Он уже поднимался со стула, чтобы уйти, когда Капитолина Ивановна выложила перед ним два исписанных каллиграфическим почерком листка. Это оказалось чем-то вроде договора о намерениях или торжественной клятвы вступающего в ряды пионерской организации. Потенциальная теща подготовила меморандум в двух экземплярах, общий смысл такой: первым о законном браке он, Генка, не заговаривает без веской на то причины. Авторучка прилагается, осталось только подписать. И он подписал. Подписал как под гипнозом. Оба экземпляра, один из которых ему было предложено забрать с собой.

Генка не знал, что и как приходится выслушивать его любимой женщине прямо сейчас, в эту самую минуту.

Инночка пришла на Катькину свадьбу с опозданием. Специально. Чтобы был повод так же незаметно смыться. Сегодня Генка должен был отправиться на собеседование с мамой. Она могла думать только об этом и тревожилась. Его надо было поддержать, может, объяснить, какой непримиримый человек ее мамуля, а может, просто заставить забыть об этом визите.

Надо подарить молодоженам подарок, сервиз. Кстати, дорогущий, зараза, но зато красивый и стильный. Сказать какую-нибудь глупость — и бежать домой, приводить Генкину психику в порядок…

Но не тут-то было: Инночку изловили Катька и Тамарка, чуть позже к ним присоединилась Фрида. Невеста, надо полагать, пела с Тамаркиного голоса: ты что, с ума сошла?! Инночка аж опешила. А Катерина продолжала в своем коронном стиле «бульдозер»: на что тебе сопляк, да еще и с войны? Ты хоть понимаешь, что ты вытворяешь? Что он тебе может дать? Тамара молчала, но одобрительно кивала на каждый Катькин выкрик — та просто не умела разговаривать спокойно, когда была возбуждена.