Последнее прости

–?Нас немного. Олег… Олег Витальевич очень тщательно подбирает людей. Он должен доверять каждому на сто процентов. Это первое: мы все друг другу доверяем и уверены в нем. Второе. С ним трудно работать. Он, я бы сказала, маниакально честный человек, поэтому трудиться нужно много и тяжело, доходов легких у нас нет. Лично я подрабатываю в свободное время частным извозом.

–?Интересно. В то же время фирма ваша пользуется спросом, как мне известно.

–?Да. Но мы трудимся, как спартанцы. Он – первый.

–?То есть вы его уважаете? Не хотите, к примеру, найти более оплачиваемую работу?

–?Мы друзья. Мне нравится честность в делах и отношениях.

–?Вам что-то известно об отношениях Калинина и его жены?

–?Я не интересовалась этим. Но однажды он сказал: «Мила мне уже не жена. Она – мой ребенок». Я была потрясена этими словами. Я не думала, что мужчина способен так воспринимать беспомощность больной жены.

–?Что вам известно о любовнице Калинина?

–?Она есть.

–?Как вы считаете, она могла быть причиной его преступления?

–?Она не могла быть причиной того, что вы назвали преступлением. Она могла быть причиной того, что он сразу не признался, что помог жене уйти… Он – очень прямой человек. Но он считает, что Катя не примет этого его поступка.

–?А вы бы приняли?

–?Я?.. Если бог мне пошлет такое испытание, если от меня будет зависеть – продолжатся или прекратятся муки близкого человека, – вот тогда я смогу ответить на этот вопрос, ваша честь.

* * *

Сергей вышел к трибуне с маленькой папкой, стал представляться…

–?Сергей Сергеевич, мы вас прекрасно знаем по работе в генпрокуратуре, – сказал судья, – ваши данные есть. Что вы хотели сообщить суду?

–?Понимаете, Калинин человек, который сам принимает решения и сам их осуществляет. В данном процессе он решил себя осудить по всей строгости закона, поэтому во время следствия у нас практически не было фактического материала. Только его признание. Без объяснений. То есть лично я эти объяснения получил, но не во время допроса и без разрешения их использовать. Могу лишь сказать, что он решил расстаться с любимой женщиной, поскольку она не должна жить с убийцей. Примерно такая у него логика.

–?Суд имел возможность убедиться в самостоятельности суждений подсудимого.

–?Мы недавно столкнулись с самостоятельностью не суждений, а дел Калинина, который практически в одиночку затеял войну с довольно известной бандой Эдика. В результате дело банды практически завершено.

–?Надо сказать, это нельзя назвать законопослушным поведением. Он обязан был сотрудничать с правоохранительными органами.

–?Ну, это само собой, – легко согласился Сергей.

–?Так что у вас по сути данного дела?

–?С помощью Ирины Васильевой я вчера открыл рабочий сейф Калинина. Вот что там лежало в папке. Записки. Они были написаны Людмилой Калининой в разное время. Она теряла речь, сначала писала без особого труда, потом явно с большим напряжением. Последние записки прочитать нелегко. Мне помогал наш эксперт Масленников. Я передам все на рассмотрение суда. Слова «помоги мне» встречаются в них не менее десяти раз. Вот одна. «Ты обещал мне помочь, когда я не смогу терпеть. Я не могу терпеть. Я терплю, потому что ты сказал, что пойдешь следом за мной, меня не оставишь, а я боюсь, что наш сыночек останется один. Обещай, что будешь жить без меня…»

–?Господи, да что же это такое! – воскликнул с мукой Олег и сжал голову руками. – Прекрати сейчас же, Сергей! Я же просил – не трогать Милу! Я не знал, куда их спрятать… Это не ваше дело. Я больше не могу это слышать. – Он посерел, дыхание стало хриплым.

–?Прерываем заседание, – быстро сказал судья. – Срочно вызовите врача.

…Катя с ужасом смотрела, как в двери вошла бригада «Скорой помощи». У Стаса глаза стали совсем круглыми. Из зала попросили всех выйти. Секретарь догнала в коридоре профессора Вятского и позвала в комнату судьи.

–?Мне хотелось бы кое-что уточнить, – сказал профессору судья. – Если честно, я не совсем представляю, о каком заболевании идет речь, о каких муках и тому подобное. Проясните, пожалуйста.

–?Знаете, я в шоке от всего здесь услышанного, от того, что Олег Калинин – на скамье подсудимых. Нас всех можно рядом с ним посадить. Тех, кто пытался лечить родственников, утративших силы. Дело в том, что больной с таким диагнозом, как у Калининой, умирает в течение года, от силы полутора лет из-за отмирания всех мышц при полном сознании. Не буду описывать эти мучения. Чаще всего мы просто выписываем человека домой, близкие прекращают поддерживающее лечение, его на определенной стадии просто не существует, – и все кончается. Я беру умирающих за неделю до конца к себе, потому что наблюдать это родственникам невозможно. Олег сражался за жену с безумной отвагой. Она лечилась у меня более трех лет. Он доставал лекарства, что-то выписывал из других стран, вычитывал в Интернете. Он верил. Пока он верил, я ему помогал… Потом речь шла просто о том, чтобы облегчать ее страдания. Круглосуточная работа… Потом… должно было быть погружение в ад при жизни. Через него прошли все ее подруги по несчастью. С ней этого не произошло. В тот день они были у меня. Я, честно, не понял, зачем. Теперь думаю, она захотела попрощаться. Со мной приехала Марина, тоже моя пациентка. Говорит, Мила дотронулась до ее руки. Вроде сказать что-то хотела… Олег продлил ее жизнь и сократил смерть, я так бы сказал…