Исповедь на краю

И осталась Дина в одиночестве погибать в своей квартирке под самой крышей. Она так хотела улететь к своим, что не могла назвать ни одной причины, из-за которой стоило бы жить. Но однажды увидела крошечного пушистого щенка в трясущихся руках алкоголички. И сердце заныло, оживая. С тех пор они вместе. Ради золотистого Топаза Дина и вернулась в страшный мир человеческих отношений, ибо только там можно заработать на хлеб себе и мясо собаке. Но на профессии журналиста был поставлен жирный крест. От бывших знакомых Дина отгородилась крепостной стеной. Она полюбила уединение вдвоем с собакой. И никто не догадывался, что в их аскетичной на первый взгляд жизни было много любви, радости и даже веселья.

А потом случилось чудо. Дину нашел ее единственный родственник, о существовании которого она даже не догадывалась, внук американского эмигранта, выходца из Харькова Исаака Штайнбуха, прадеда Дины по материнской линии. И оказался этот внезапно явившийся дядя не кем иным, как известным финансистом, миллиардером Ричардом Штайном, одиноким человеком, тоже потерявшим своих близких. Жизнь Дины резко переменилась. Ричард купил им с Топиком пентхаус на тот случай, если Дина захочет приезжать в Москву из тех прекрасных стран, где у него были еще более прекрасные дома. Но она решила иначе. В Америку, Францию, Англию, Тунис она приезжала погостить, отдохнуть и поработать. Рекламный совет ювелирной линии концерна Ричарда Штайна единогласно утвердил ее на роль лица фирмы. Ричард подписал с племянницей контракт. В нем она специально оговорила свое постоянное место жительства – Москву. Дина была уверена, что именно здесь и сохранится ее связь с ушедшими близкими и ответственность перед ними. К тому же Топик был московской собакой, вполне довольной средой обитания. Возвращаясь в родной город с фотосессии, со съемок рекламных фильмов, Дина испытывала острую радость. Изменилось ее жилье, одежда, исчезла постоянная обеспокоенность из-за надвигающегося безденежья (оставив журналистику, Дина зарабатывала на жизнь как частная сиделка). Но все же осталась потребность в уединении и покое. В полном контакте с самым дорогим существом, вместе с которым она прошла все муки ада.

До следующего вызова оставалось не меньше трех месяцев. Дина заслужила этот отпуск тяжелейшим трудом – с изнурительными перелетами, съемками в любую погоду, неделями без сна, практически без еды (дело было не столько в диете, сколько в сумасшедшем напряжении, напрочь отбивающем аппетит), с маниакальными требованиями режиссеров и операторов, любой ценой материализующих свои идеи.

Так за работой пролетело лето, ранняя, самая чудесная осень. Москва встретила Дину в октябре почти зимним холодом. Тем уютнее показался ей дом, несмотря на то что большая часть комнат оставалась необставленной. Она не хотела заниматься этим впопыхах или довериться дизайнерам.

Дина с собакой поднялись на двадцать пятый этаж. Топик деловито забрался в свою ванну с теплой водой – черную с позолоченными кранами. Дина вытерла его, и пес с новой энергией стал бегать по стеклянной террасе, забегая в розарий – понюхать розы и украдкой задрать заднюю лапу. Дина покормила его, поговорила по телефону с подругой Тамарой, которая была по совместительству секретарем и переводчицей. Потом Дина занялась переездом в другую спальню. Летом они ночевали в большой, полной воздуха и света комнате на нижнем ярусе, со стеклянной стеной и выходом в бассейн. Она была стильно оформлена – атласными драпировками цвета слоновой кости на стенах, золотистыми шторами, нарядными светильниками и зеркалами в серебряных рамах. В ней по-прежнему было тепло, но в холодное время года хотелось меньше пространства и больше уюта. И спаленку на верхнем этаже Дина обставила совсем иначе. Темно-синие обои в мелкий, «деревенский» цветочек, такие же шерстяные шторы, простой камин, выложенный красными кирпичами, белый пушистый ковер с нехитрым розовым орнаментом и массивная дубовая кровать с яркими подушками и теплым одеялом.

Дина разожгла огонь и села перед камином на ковер с кучей купленных изданий. Сначала читала заголовки, решая, с какой газеты начать. Хотелось узнать что-нибудь о театральном сезоне в Москве. Но в глаза сразу бросилось другое. Огромные буквы на первой полосе: «Эта смерть ужаснула всю Москву. Зверское убийство 8-летней Марины потрясает своей жестокостью». И маленькая фотография: прелестный ребенок улыбается нежно и ласково.